![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
***
Митя сидел, прислоненный к стене,
с расставленными ногами,
пучил глаза, языком не ворочал.
Рядом стяли менты. Я сказал: "Не беспокойтесь,
я знаю парня, сейчас его заберут отсюда."
Тут же я позвонил Тамаре, она спросила:
"Где он?" - я рассказал, а потом добавил: "Как ты догадалась,
что я по поводу Мити?". "Простая загадка.
Мне если кто и звонит, то только по поводу Мити,
где он, откуда забрать, или сколько
заплатить. Дождись, я скоро приеду".
Минут через десять она подогнала машину,
на заднем сиденье лежала клеенка. В одно мгновенье,
как-то особенно ловко, она подхватила Митю под мышки
и упаковала, захлопнула дверцу,
закурила "Парламент": "Ну что поделать?
Это мой крест, должно быть придется
тянуть его, если Сашка меня не ухайдокает раньше".
Сказала - как в воду глядела.
Сашка, их сын, наркоман, притащил на квартиру
нескольких выродков, как там у них получилось,
но они задушили Тамару, сорвали цепочку и серьги,
трех часов не прошло - их всех повязали.
Родня Тамары увезла ее тело
в маленькое село на берегу белорусской речки,
откуда она уехала лет в пятнацать,
не думала, что вернется.
Вскоре Митя умер в больнице, где когда-то работал.
Только Сашка, наверное, жив. Все еще мотает
срок за убийство матери. А когда-то
я часто бывал у них, молодая пара,
прекрасный ребенок, правда, чрезмерно подвижный,
но с огромными голубыми глазами
и белой челкой. Кличка была "Красавчик".
И тогда, и потом. И теперь, вероятно,
у него погоняло то же, что было в детстве.
Все это правда, чистая правда,
что может быть хуже правды?
Митя сидел, прислоненный к стене,
с расставленными ногами,
пучил глаза, языком не ворочал.
Рядом стяли менты. Я сказал: "Не беспокойтесь,
я знаю парня, сейчас его заберут отсюда."
Тут же я позвонил Тамаре, она спросила:
"Где он?" - я рассказал, а потом добавил: "Как ты догадалась,
что я по поводу Мити?". "Простая загадка.
Мне если кто и звонит, то только по поводу Мити,
где он, откуда забрать, или сколько
заплатить. Дождись, я скоро приеду".
Минут через десять она подогнала машину,
на заднем сиденье лежала клеенка. В одно мгновенье,
как-то особенно ловко, она подхватила Митю под мышки
и упаковала, захлопнула дверцу,
закурила "Парламент": "Ну что поделать?
Это мой крест, должно быть придется
тянуть его, если Сашка меня не ухайдокает раньше".
Сказала - как в воду глядела.
Сашка, их сын, наркоман, притащил на квартиру
нескольких выродков, как там у них получилось,
но они задушили Тамару, сорвали цепочку и серьги,
трех часов не прошло - их всех повязали.
Родня Тамары увезла ее тело
в маленькое село на берегу белорусской речки,
откуда она уехала лет в пятнацать,
не думала, что вернется.
Вскоре Митя умер в больнице, где когда-то работал.
Только Сашка, наверное, жив. Все еще мотает
срок за убийство матери. А когда-то
я часто бывал у них, молодая пара,
прекрасный ребенок, правда, чрезмерно подвижный,
но с огромными голубыми глазами
и белой челкой. Кличка была "Красавчик".
И тогда, и потом. И теперь, вероятно,
у него погоняло то же, что было в детстве.
Все это правда, чистая правда,
что может быть хуже правды?
