***
Тем пустыня и хороша, что всегда отыщется куст,
который тебя позовет и с тобою заговорит,
и властный голос пробъется сквозь треск или хруст
горящих ветвей, но куст не сгорает, хотя и горит.
И ты снимешь обувь, приблизишься, покуда жар
не обожжет лицо и ресницы не опалит.
И в зенит поднявшийся солнечный, огненный шар
подобен Господнему сердцу, что сжимается и болит.
Тем пустыня и хороша, что снова будет пуста.
И ты отойдешь, и сокроется даль в дыму,
и ты никогда не увидишь уголья на месте куста,
который с тобой говорил какой-нибудь час тому.
Тем пустыня и хороша, что всегда отыщется куст,
который тебя позовет и с тобою заговорит,
и властный голос пробъется сквозь треск или хруст
горящих ветвей, но куст не сгорает, хотя и горит.
И ты снимешь обувь, приблизишься, покуда жар
не обожжет лицо и ресницы не опалит.
И в зенит поднявшийся солнечный, огненный шар
подобен Господнему сердцу, что сжимается и болит.
Тем пустыня и хороша, что снова будет пуста.
И ты отойдешь, и сокроется даль в дыму,
и ты никогда не увидишь уголья на месте куста,
который с тобой говорил какой-нибудь час тому.