verses

***

Сосланный, изгнанный, мертвый, не подходи
близко, а подошел - не касайся, душу побереги,
а тронул - лучше не плакать, не прижимать к груди:
подошел, поглядел, пальцем ткнул - и беги,
если есть куда, а то - не видно ни зги.

А он пускай остается - в тайге или в чистом поле,
сотрясаясь от хохота или корчась от боли,
упираясь лицом в колени, закрывая глаза рукой -
как ни начнешь, а кончишь за упокой.

И возгласит священник, и дьякон взамахнет кадилом,
и отзовется хор на потеху небесным силам,
каждая нота - фальшива, надтреснутые голоса...
Плюй нам в глаза, а нам все - Божья роса.

Стоим, поем, глаза рукавом утираем,
грозим усопшему раем, понятно, что привираем,
гнутся в теплых руках стебельки восковые,
а он-то спокоен, как будто ему умирать не впервые.

verses

***

Сосланный, изгнанный, мертвый, не подходи
близко, а подошел - не касайся, душу побереги,
а тронул - лучше не плакать, не прижимать к груди:
подошел, поглядел, пальцем ткнул - и беги,
если есть куда, а то - не видно ни зги.

А он пускай остается - в тайге или в чистом поле,
сотрясаясь от хохота или корчась от боли,
упираясь лицом в колени, закрывая глаза рукой -
как ни начнешь, а кончишь за упокой.

И возгласит священник, и дьякон взамахнет кадилом,
и отзовется хор на потеху небесным силам,
каждая нота - фальшива, надтреснутые голоса...
Плюй нам в глаза, а нам все - Божья роса.

Стоим, поем, глаза рукавом утираем,
грозим усопшему раем, понятно, что привираем,
гнутся в теплых руках стебельки восковые,
а он-то спокоен, как будто ему умирать не впервые.