verses

***

Привыкший к парадам, колоннам и пирамидам,
человек Империи всем своим видом
выражает презрение к рясам, хламидам,
хатам, крытым соломой, лаптям, котомкам,
территориям, составным частям, обрывкам, обломкам,
расстроенным инструментам, надтреснутым звукам клавиш,
частям, из которых Целого не составишь.

Иное дело - работающая государственная машина,
не знавшая ни ума, ни общего, блядь, аршина,
место, где есть основание и вершина.
Метрополия, центр, хоть районный, периферия,
салюты, народногуляния, прочая феерия,
от центральных газет до местных новости те же,
да и те с каждым годом случаются реже.

Человек Империи идет по осенней аллее,
вспоминает о Ленине, Сталине, мавзолее,
о стране, которая с каждым шагом сильнее,
с каждым воином - тверже, с каждым трупом - мертвее.

По бокам стоят-желтеют каштаны-платаны,
на скамейках читают газеты соратники-ветераны:
этот - из спецотдела, этот - из спецохраны.

Ох, умрут ребята, неужели не пригодятся?
Ничего, Страна возродится, и они еще раз родятся.

verses

***

Привыкший к парадам, колоннам и пирамидам,
человек Империи всем своим видом
выражает презрение к рясам, хламидам,
хатам, крытым соломой, лаптям, котомкам,
территориям, составным частям, обрывкам, обломкам,
расстроенным инструментам, надтреснутым звукам клавиш,
частям, из которых Целого не составишь.

Иное дело - работающая государственная машина,
не знавшая ни ума, ни общего, блядь, аршина,
место, где есть основание и вершина.
Метрополия, центр, хоть районный, периферия,
салюты, народногуляния, прочая феерия,
от центральных газет до местных новости те же,
да и те с каждым годом случаются реже.

Человек Империи идет по осенней аллее,
вспоминает о Ленине, Сталине, мавзолее,
о стране, которая с каждым шагом сильнее,
с каждым воином - тверже, с каждым трупом - мертвее.

По бокам стоят-желтеют каштаны-платаны,
на скамейках читают газеты соратники-ветераны:
этот - из спецотдела, этот - из спецохраны.

Ох, умрут ребята, неужели не пригодятся?
Ничего, Страна возродится, и они еще раз родятся.