verses

Преломит буханку сеятель, вынув ее из котомки,
с кузнецом, перековавшим мечи на орала.
Невечерний свет помалу рассеет потемки.
Внимание! Скоро начнутся вечные съемки
бесконечного сериала.

Лев, потянувшись, рядом с ягненком ляжет,
все смотрят во все глаза - никто слова не скажет.

Потому, что в месте, где нет ни помысла злого,
ни гнева, ни скорби нет, ни болезни нет, ни печали,
если и может быть сказано единое слово,
то только Слово, которое было в Начале.

verses

Преломит буханку сеятель, вынув ее из котомки,
с кузнецом, перековавшим мечи на орала.
Невечерний свет помалу рассеет потемки.
Внимание! Скоро начнутся вечные съемки
бесконечного сериала.

Лев, потянувшись, рядом с ягненком ляжет,
все смотрят во все глаза - никто слова не скажет.

Потому, что в месте, где нет ни помысла злого,
ни гнева, ни скорби нет, ни болезни нет, ни печали,
если и может быть сказано единое слово,
то только Слово, которое было в Начале.

verses

***


Пятьдесят лет назад две соседки дрались курами на коммунальной кухне.
Они были очень похожи, потому и на дух не
переносили друг друга. Сука ты! И муж у тебя мудило!
Одна из них до сих пор жива и, следовательно, - победила.

Ей девяносто три. Проживает в Бруклине. Соединенные Штаты
присылают могучую афроамериканку ей в услуженье.
В это время года старушкам показывают удивительные закаты.
Жизнь на исходе замедляет свое движенье.

Она сидит в инвалидном кресле на набережной, вспоминая,
что перед этой жизнью как-будто была иная.
Приморский бульвар в двух кварталах. Булыжная мостовая.
До Привоза - три остановки. Но не дождешься трамвая.

Вот и идешь пешком, тащишь свои кошелки.
А Фаня была уродина - губаста, глаза, как щелки.
Как выпивали вместе - хорошие песни пели.
И так дрались, что мужья вмешаться не смели.

А ну, еще ей вмажь по роже тушкой цыпленка!
Ах, фанерный стол, зеленая клетчатая клеенка...

А теперь - посмотри, Фаня, на меня из своей могилы!
И Фаня смотрит и ненавидит, но так, в пол силы.

verses

***


Пятьдесят лет назад две соседки дрались курами на коммунальной кухне.
Они были очень похожи, потому и на дух не
переносили друг друга. Сука ты! И муж у тебя мудило!
Одна из них до сих пор жива и, следовательно, - победила.

Ей девяносто три. Проживает в Бруклине. Соединенные Штаты
присылают могучую афроамериканку ей в услуженье.
В это время года старушкам показывают удивительные закаты.
Жизнь на исходе замедляет свое движенье.

Она сидит в инвалидном кресле на набережной, вспоминая,
что перед этой жизнью как-будто была иная.
Приморский бульвар в двух кварталах. Булыжная мостовая.
До Привоза - три остановки. Но не дождешься трамвая.

Вот и идешь пешком, тащишь свои кошелки.
А Фаня была уродина - губаста, глаза, как щелки.
Как выпивали вместе - хорошие песни пели.
И так дрались, что мужья вмешаться не смели.

А ну, еще ей вмажь по роже тушкой цыпленка!
Ах, фанерный стол, зеленая клетчатая клеенка...

А теперь - посмотри, Фаня, на меня из своей могилы!
И Фаня смотрит и ненавидит, но так, в пол силы.