borkhers | Dec. 6th, 2009

Dec. 6th, 2009

***

Бессознательное- мешочек с чертиками. Ох, как выскочат, как
выпрыгнут - по закоулочкам полетят клочки,
да такие мелкие (чертики и клочки), что разглядишь только в очках,
и то, если подберешь правильные очки.

Окулист ведет указкой от крупного "В" к почти незримому "ш".
ты сидишь на табуретке, выпрямлена спина - проглотил аршин.
Ясность зрения да и сознания покидает тебя, не спеша.
Сидишь, подслеповатый и глупый, среди зрячих и умных машин.

Все теряет четкость - пейзаж за окном и мысль в мозгу.
А там еще бессознательное - проклятый черный мешок.
А в мешке, кроме чертиков, можно найти тоску,
и серый, дождливый день, и этот паршивый стишок.

вызвало нешуточную реакцию моих френдов-атеистов. Две-три пародии, достаточно резкие комментарии. В одной из пародий - грубое богохульство, которое, я,очевидно должен терпеть, как толерантный интеллигентный человек.
Интересно, что возмутившиеся, частично, люди грубоватые. Но я не могу позволить себе даже тени того, что пишут они.Получается, что назвать "старой обезьяной" умирающего Патриарха - это абсолютно ОК. А посадить в стихотворении игрушечную обезьянку в игрушечного Дарвина (это ведь про куклу Дарвина из школьного учебника за пятый класс) означает глубоко оскорбить атеистически-либеральные чувства. Что мне,лоб расшибить перед иконами Маркса и Энгельса? Или заявить, что все звенья между питекантропом и кроманьонцем восстановлены и нам ясны генетические механизмы сего великого перехода? Меньше всего хотелось мне обсуждать эти вещи серьезно на страницах ЖЖ. Или - назову я в стихах, цитируя старую бабку половые органы "срамотой" (ну говорили так в России, типа, прикрой срам!). Так нет - недопустимое морализаторство. Как мог я допустить тень осуждения, когда писал о толстом фотографе, развращавшем пятнадцатилетнюю девочку? Кстати, в стихотворении - бесстрастное описание, так я обычно пишу. Но опять таки - мракобесие, блин. Это совершенно ОК, когда юный поэт пишет мне "не п--и, еврей!". Но когда я резко ему отвечаю - это я помешал ему поговорить со мною о важном...Оказывается, это он хотел всерьез поговорить со мною о религии и атеизме, о Ветхом и Новом заветах, о положении на ближнем востоке. Нет, нужно мне еще работать со смирением... Впервые слышу, что выражение "не п---и, еврей" переводится как "поговори со мною, друг".

Друзья мои, вы свободны в своем выборе. Я верю, что у вас есть глубоко личные причины отрицать Бога и уподоблять мировые религии примитивным суевериям дикарей. Верю, что существуют основания для бешеного антиклерикализма (не понимаю только, почему вы не ненавидите, скажем, почтальонов или педагогов -у них тоже свои недостатки) Верю, что существуют основания публично распахнуть полы плаща и продемонстрировать публике "то, не знаю что".Ведь это есть неотъемлемое право человека и гражданина.

Веселись, юноша, во дни юности твоей... Но помни...

Впрочем, большинство возмутившихся - мои ровесники, по меньшей мере. Простите, великодушно, если обидел кого.

***

Одесская барахолка - воскресная Староконка.
Старая нищенка. Пластиковый стаканчик. Иконка.
Подайте кто может. Мелочь бренчит на дне.
Эта старуха - цыганка, совсем молодая.
В будние дни в цветастой юбке ходит, гадая,
на неделе она, может быть, погадает и мне.

Линии жизни, судьбы, ума нисколько не хуже
генеральной линии партии. Отражается в луже
белое облачко на фоне почти голубом.
Алкоголический невменяемый старец,
ныне бомж, а прежде - бродяга, скиталец,
расстегивает штаны, упираясь в дерево лбом.

Барахло барахлу барахло вынесло на продажу.
Покупку мелкую или мелкую кражу
тут совершают весело, всё - для Вас! .
Человек ненужный покупает ненужную шмотку,
парень с фиксой подначивает красотку,
за новую гривню продали старую сотку.
Ленин в профиль за святого Владимира в фас.

Покупатель идет сквозь строй продавцов, озирая
выпотрошенное прошлое - от края до края,
облачко растворяется, солнце выходит в зенит
в обнимку летят вдвоем Гермес и Церера,
чуть выше - София, Любовь, Надежда и Вера,
чуть выше негодный Судья - никого ни за что не винит.