Из Естествослова. Ласточки.

***
Ласточки - шумные птицы. Облетают кругами двор,
щебечут, как будто друг с другом вступают в спор,
наполняют собой и свистом небесный простор.

То летают у самой земли. То - взлетают под облака.
Мелкую мошку замечают издалека.

Ласточка - птица небесная. Для небес рождена.
Никогда не сядет на землю в поисках корма она.
Питается только тем, что в воздухе может поймать.

Ласточка мудрый строитель и прекрасная мать.

Лепит гнездышко под карнизом. От Бога знает она,
насколько стена, на которой - гнездо, прочна.

Если ласточки не возвращаются в гнезда свои весной,
значит твой дом непрочен. Нужно строить иной.

Естествослов говорит: у того, кто выбрал в удел
небеса, на земле нет особых дел.

Из Естествослова. Ласточки.

***
Ласточки - шумные птицы. Облетают кругами двор,
щебечут, как будто друг с другом вступают в спор,
наполняют собой и свистом небесный простор.

То летают у самой земли. То - взлетают под облака.
Мелкую мошку замечают издалека.

Ласточка - птица небесная. Для небес рождена.
Никогда не сядет на землю в поисках корма она.
Питается только тем, что в воздухе может поймать.

Ласточка мудрый строитель и прекрасная мать.

Лепит гнездышко под карнизом. От Бога знает она,
насколько стена, на которой - гнездо, прочна.

Если ласточки не возвращаются в гнезда свои весной,
значит твой дом непрочен. Нужно строить иной.

Естествослов говорит: у того, кто выбрал в удел
небеса, на земле нет особых дел.

Из Естествослова. Леонтофон.

***

Леонтофон - мелкий зверек. Он ненавидит львов.
Он убивает львов. Верный способ таков:

леонтофон сжигает себя и направляет свой прах
на кровавое мясо, которое лев держит в когтях и зубах.

Прах леонтофона льву обжигает рот,
поражает печень, желудок. Вскорости лев умрет.

В туше льва зарождаются леонтофоны, вырастут, прогрызут
гнилую шкуру и в жаркую степь уползут.

Понятно, что леонтофонов боятся львы.
Ненавидят и рвут на части. Тут львы, вероятно, правы.

Естествослов говорит: принеси во всесожжение грешную плоть.
Только тогда врага сможешь ты побороть.

Из Естествослова. Леонтофон.

***

Леонтофон - мелкий зверек. Он ненавидит львов.
Он убивает львов. Верный способ таков:

леонтофон сжигает себя и направляет свой прах
на кровавое мясо, которое лев держит в когтях и зубах.

Прах леонтофона льву обжигает рот,
поражает печень, желудок. Вскорости лев умрет.

В туше льва зарождаются леонтофоны, вырастут, прогрызут
гнилую шкуру и в жаркую степь уползут.

Понятно, что леонтофонов боятся львы.
Ненавидят и рвут на части. Тут львы, вероятно, правы.

Естествослов говорит: принеси во всесожжение грешную плоть.
Только тогда врага сможешь ты побороть.

Из Естествослова. Ящерка.

***
Ящерка - вроде змеи, хоть не так длинна,
зато имеет четыре лапки. Для нее - что пол, что потолок, что стена.
Называется "ящерка", поскольку щерится ртом, щурится глазом она.
На коже - чередование чешуек и мелких щитков.
Вдоль спины возвышается гребень из выпирающих позвонков.

К старости ящерка слепнет. Зрачки малы и мутны.
Но ящерка подползает к краю восточной стены,
ждет восхода солнца и сила первых лучей
возрождает ее, возвращая зрение ей.

Естествослов говорит: Чтоб победить духовную слепоту,
к Солнцу Правды лицо обрати, к Самому Христу!

Из Естествослова. Ящерка.

***
Ящерка - вроде змеи, хоть не так длинна,
зато имеет четыре лапки. Для нее - что пол, что потолок, что стена.
Называется "ящерка", поскольку щерится ртом, щурится глазом она.
На коже - чередование чешуек и мелких щитков.
Вдоль спины возвышается гребень из выпирающих позвонков.

К старости ящерка слепнет. Зрачки малы и мутны.
Но ящерка подползает к краю восточной стены,
ждет восхода солнца и сила первых лучей
возрождает ее, возвращая зрение ей.

Естествослов говорит: Чтоб победить духовную слепоту,
к Солнцу Правды лицо обрати, к Самому Христу!

verses

***

И столько всего вокруг: двор-колодец, чугунные воротА,
дворник в белом переднике, бляха, лопатою борода.
Трамвай двадцать третий маршрут, остановка у Греческого моста.
Старики входят с передней площадки, им уступают места.
Внутри трамвая - давка. Внутри стариков - пустота.

И столько всего уже было, три войны - как одна.
Оккупация, казнь заложников, листовками оклеенная стена.
Печки- лавочки, рачки-семечки, Лещенко, кабаре.
То свадебный стол, то гроб стоит во дворе.
Освобождение, голод, возвращение тех, кто еврей
из ташкента-эвакуации, сидельцев - из лагерей.

Кукуруза-никитка, толкучка, субботник, мать его так,
а еще самодеятельность - танцевали гопак.
Ходили вприсядку, клуб ходил ходуном.
И огромная очередь в угловой гастроном.
Помидоры-закрутки, чугунная сковорода,
цветочки желтые - куриная слепота.
В подворотне с гитарой толчется всякая сволотА.

Отеки на голенях, кашель, боли в груди.
И песня - не надо печалиться, вся жизнь впереди,
вся жизнь впереди, надейся и жди.

verses

***

И столько всего вокруг: двор-колодец, чугунные воротА,
дворник в белом переднике, бляха, лопатою борода.
Трамвай двадцать третий маршрут, остановка у Греческого моста.
Старики входят с передней площадки, им уступают места.
Внутри трамвая - давка. Внутри стариков - пустота.

И столько всего уже было, три войны - как одна.
Оккупация, казнь заложников, листовками оклеенная стена.
Печки- лавочки, рачки-семечки, Лещенко, кабаре.
То свадебный стол, то гроб стоит во дворе.
Освобождение, голод, возвращение тех, кто еврей
из ташкента-эвакуации, сидельцев - из лагерей.

Кукуруза-никитка, толкучка, субботник, мать его так,
а еще самодеятельность - танцевали гопак.
Ходили вприсядку, клуб ходил ходуном.
И огромная очередь в угловой гастроном.
Помидоры-закрутки, чугунная сковорода,
цветочки желтые - куриная слепота.
В подворотне с гитарой толчется всякая сволотА.

Отеки на голенях, кашель, боли в груди.
И песня - не надо печалиться, вся жизнь впереди,
вся жизнь впереди, надейся и жди.

Умер Георгий Гаранян

Совсем недавно вспоминал его в этом стихотворении:

***

В открытом окне выставляли ящичек-патефон,
позднее - умницу-радиолу для всего двора.
Рознер мучил трубу. Гаранян - саксофон.
Магомаев шел на ура.
Проходя мимо, морщился солдафон.
Кажется, это было вчера или позавчера.
Музычка, запах сирени, майские вечера.

Музыка полагалась одна на всех - и старалась нравиться всем.
Гармония - пять аккордов, несколько лучших тем.
Узнавали с порога, с улицы, с балкона каждый мотив,
дальше шли и насвистывали, подхватив.

На Соборке играли на время и деньги в шахматы, "шах"
был слышен реже, чем мат.Музычка шевелилась в ушах,
наигрывала, наяривала, окончиться не могла,
вертелась пластинка, скользила стальная игла.

Теперь - помянем.

Умер Георгий Гаранян

Совсем недавно вспоминал его в этом стихотворении:

***

В открытом окне выставляли ящичек-патефон,
позднее - умницу-радиолу для всего двора.
Рознер мучил трубу. Гаранян - саксофон.
Магомаев шел на ура.
Проходя мимо, морщился солдафон.
Кажется, это было вчера или позавчера.
Музычка, запах сирени, майские вечера.

Музыка полагалась одна на всех - и старалась нравиться всем.
Гармония - пять аккордов, несколько лучших тем.
Узнавали с порога, с улицы, с балкона каждый мотив,
дальше шли и насвистывали, подхватив.

На Соборке играли на время и деньги в шахматы, "шах"
был слышен реже, чем мат.Музычка шевелилась в ушах,
наигрывала, наяривала, окончиться не могла,
вертелась пластинка, скользила стальная игла.

Теперь - помянем.

Из Естествослова. Сойка.

***

Сойки - шумные птицы. С ветки на ветку они
скачут, слух поражая звуком своей трескотни.

Если сойку держать в неволе и обучать словам,
сойка учится и разумно может ответить вам.

Но если сойку на волю выпустить в лес,
вновь подымает она бессмысленный треск до небес!

Естествослов сказал: Сойка прообраз тех,
кто кроме сплетен не знает иных утех.
Что ни фраза - то клевета. Что ни слово - то смертный грех.

Если подобных людей воспитывать в стенах монастыря,
они изучают риторику и не болтают зря.

Но, вырвавшись в мир, начнет говорить - и понесло!
Все уроки добра он обратит во зло.

Из Естествослова. Сойка.

***

Сойки - шумные птицы. С ветки на ветку они
скачут, слух поражая звуком своей трескотни.

Если сойку держать в неволе и обучать словам,
сойка учится и разумно может ответить вам.

Но если сойку на волю выпустить в лес,
вновь подымает она бессмысленный треск до небес!

Естествослов сказал: Сойка прообраз тех,
кто кроме сплетен не знает иных утех.
Что ни фраза - то клевета. Что ни слово - то смертный грех.

Если подобных людей воспитывать в стенах монастыря,
они изучают риторику и не болтают зря.

Но, вырвавшись в мир, начнет говорить - и понесло!
Все уроки добра он обратит во зло.

Молчание - золото. (из коммента - в пост)

Я не уверен, что окололитературное и литературное хамство не представляет опасности для литературы как таковой. Изготовители ярлыков и ругатели на фоне молчания вдумчивых критиков - это, пожалуй, единственный внятный голос. Собственно, вдумчивые критики не молчат - они работают. Но работают медленно, обстоятельно. Хорошему критику нужно долго объяснять читателю, почему именно эта строчка выводит поэта в первый (второй, третий) ряд. Хам говорит: Заткнись, еврей! Молчи, гомосек! Эти формулировки легко запоминаются. Бездарность! Эпигон! О нем вообще нечего сказать! Как не поверить этим искренним и внятным, напористым словам.

Кроме того, литературные хамы тащат за себя если не массу, то мазу. Это очень сплоченные люди, Читательского суда над всем этим нет: все сие - наши внутренние разборки.
В этих условиях назвать хама - хамом, изготовителя "джинсы" - наемной клакой, литературного киллера - литературным киллером - дело чести литератора. Никто этого не сделает за нас! Никто.

То, что я попал под раздачу - скорее комплимент. Я уже писал, что есть критики, нравиться которым - плохой тон. Да мы и так все это знаем.

Не обижайтесь, друзья, испортить отношения с хамом и антисемитом для многих страшнее, чем поссориться с пристойно ведущим себя человеком: хоть со мной. Во-первых, не так уж легко со мной всерьез поссориться. Нужно очень постараться, немногим - удалось. Хам сочетает в себе агрессивность с патологической обидчивостью. Он обидится даже на намек. И, скорее всего - отомстит.

А еще сладко сказать обо мне: чудак! Замечает их, говорит, а нужно молча проходить мимо с брезгливым выражением лица. Не пройдем - подножку подставят и брезгливое лицо набьют, начистят, как принято выражаться в литературных кругах...

Может быть и правда, что я "раздуваю" их своим участием в дискуссии. Оно и лучше - авось лопнут.

Молчание - золото. (из коммента - в пост)

Я не уверен, что окололитературное и литературное хамство не представляет опасности для литературы как таковой. Изготовители ярлыков и ругатели на фоне молчания вдумчивых критиков - это, пожалуй, единственный внятный голос. Собственно, вдумчивые критики не молчат - они работают. Но работают медленно, обстоятельно. Хорошему критику нужно долго объяснять читателю, почему именно эта строчка выводит поэта в первый (второй, третий) ряд. Хам говорит: Заткнись, еврей! Молчи, гомосек! Эти формулировки легко запоминаются. Бездарность! Эпигон! О нем вообще нечего сказать! Как не поверить этим искренним и внятным, напористым словам.

Кроме того, литературные хамы тащат за себя если не массу, то мазу. Это очень сплоченные люди, Читательского суда над всем этим нет: все сие - наши внутренние разборки.
В этих условиях назвать хама - хамом, изготовителя "джинсы" - наемной клакой, литературного киллера - литературным киллером - дело чести литератора. Никто этого не сделает за нас! Никто.

То, что я попал под раздачу - скорее комплимент. Я уже писал, что есть критики, нравиться которым - плохой тон. Да мы и так все это знаем.

Не обижайтесь, друзья, испортить отношения с хамом и антисемитом для многих страшнее, чем поссориться с пристойно ведущим себя человеком: хоть со мной. Во-первых, не так уж легко со мной всерьез поссориться. Нужно очень постараться, немногим - удалось. Хам сочетает в себе агрессивность с патологической обидчивостью. Он обидится даже на намек. И, скорее всего - отомстит.

А еще сладко сказать обо мне: чудак! Замечает их, говорит, а нужно молча проходить мимо с брезгливым выражением лица. Не пройдем - подножку подставят и брезгливое лицо набьют, начистят, как принято выражаться в литературных кругах...

Может быть и правда, что я "раздуваю" их своим участием в дискуссии. Оно и лучше - авось лопнут.

На полях "Естетствослова"

В последние дни по ходу публикации переложения "Бестиария" появились несколько симпатичных реплик-пародий. которые я с удовольствием перепащиваю.

trapezion

Зверь Жор

Зверь Жор золотист и чёрен. На мордочке - полоса.
На шкуре не счесть отметин ботинка и колеса.
Считают, что это помесь бомжихи и злого пса.

Тот Жор - почти полноправный житель наших домов.
Чуть только жена достанет пищу из закромов,
как Жор уже в мыслях.
Мысли - не хуже иных кормов.

И женщина жрёт под вечер, как выводок поросят.
А Жору того и надо. Глазёнки его косят.
Ох, будут ей бёдра двести, а талия - сто пятьдесят!

Нетрудно увидеть в звере один из смертных грехов.
О жёны, остерегайтесь котлеток и потрохов!
Нельзя вам затягивать ужин до пения петухов.

karaulov
Из Естествослова. Гагара
(Подражание Борису Херсонскому borkhers)

Гагара - северная птица, так учит Естествослов.
Поверх перьев у нее пуховой покров.
Она не страшится мороза и злых ветров.

Гагары умение главное таково:
чесать на лету своё женское естество.
Этим она соблазнила не одного

смертного: насмотревшийся на гагар,
несчастный впадал в такой любовный угар,
как будто на уд ему капнули скипидар.

Бойся гагары! - мудрые говорят.
Пух и перья - обманный ее наряд!
Внутри она есть Лилит; за уд она тянет в ад.

*(кто не знает - источник этого стихо -
срамной детский Бестиарий :

Гага - северная птица,
гага -стужи не боится,
гага может на ходу
почесать ... не помню как дальше.)

А вот переписка из моего журнала.( Read more... )

На полях "Естетствослова"

В последние дни по ходу публикации переложения "Бестиария" появились несколько симпатичных реплик-пародий. которые я с удовольствием перепащиваю.

trapezion

Зверь Жор

Зверь Жор золотист и чёрен. На мордочке - полоса.
На шкуре не счесть отметин ботинка и колеса.
Считают, что это помесь бомжихи и злого пса.

Тот Жор - почти полноправный житель наших домов.
Чуть только жена достанет пищу из закромов,
как Жор уже в мыслях.
Мысли - не хуже иных кормов.

И женщина жрёт под вечер, как выводок поросят.
А Жору того и надо. Глазёнки его косят.
Ох, будут ей бёдра двести, а талия - сто пятьдесят!

Нетрудно увидеть в звере один из смертных грехов.
О жёны, остерегайтесь котлеток и потрохов!
Нельзя вам затягивать ужин до пения петухов.

karaulov
Из Естествослова. Гагара
(Подражание Борису Херсонскому borkhers)

Гагара - северная птица, так учит Естествослов.
Поверх перьев у нее пуховой покров.
Она не страшится мороза и злых ветров.

Гагары умение главное таково:
чесать на лету своё женское естество.
Этим она соблазнила не одного

смертного: насмотревшийся на гагар,
несчастный впадал в такой любовный угар,
как будто на уд ему капнули скипидар.

Бойся гагары! - мудрые говорят.
Пух и перья - обманный ее наряд!
Внутри она есть Лилит; за уд она тянет в ад.

*(кто не знает - источник этого стихо -
срамной детский Бестиарий :

Гага - северная птица,
гага -стужи не боится,
гага может на ходу
почесать ... не помню как дальше.)

А вот переписка из моего журнала.( Read more... )