borkhers | Jan. 15th, 2010

Jan. 15th, 2010

1.

Ударят к вечерне в Дивееве и Сарове.
Окунувшись в омут, младенца родит царица.
Вся страна услышит шелест прозрачной крови,
которая все течет, не в силах остановиться.

Разве только забормочет ее великан из Сибири,
разве только прольют ее в упор из нагана,
разве только свечку зажжет у рукописной Псалтири
чтец-декламатор, хлебнув чумы из стакана.

Разве только годы вплотную ушедшего века
перетасуют и раздадут в случайном порядке,
что карты старой колоды. Игра называется сека.
Меч не сечет генсека. Останки-остатки сладки.

И для чего было молить на коленях, на круглом камне,
посреди лужайки в сердцевине лиственной чащи?
Рука Господня с чашей мерещится издалека мне.
Да минует нас чаша сия. И то, что в чаше.

Лижет медведь руку сгорбленному монаху.
Чтец-декламатор читает: «Доколе? Доколе,
Боже, забудеши мя, словно малую птаху?»
Поднимусь с колен. Выйду в чистое поле.

Скошена озимь. Судя по всем приметам —
ударившись оземь, плоть обернется светом.
Истина невыносима. Ошибка непоправима.
Ох, запоют Пасху Христову засушливым летом,
понесут по Руси кости убогого Серафима.

(2006)

2.

А старцы у нас живут в непроходимой чаще.
У диких зверей вытаскивают занозы из лап когтистых.
А жили бы рядом, мы бы их видели чаще,
а они ходили бы в ризах светящихся, серебристых,

носили бы митры-макитры-эмалевые дробницы,
кресты-панагии, перстни с печаткой - на пальцах,
облаченья бы им вышивали лучшие мастерицы,
слепли бы над работой, ткань растянув на пяльцах.

А служили бы в церкви, перекликался бы с клиросом клирос:
псалмы-антифоны, а главное пение - с хоров.
И рядом с убогой келийкой вскоре бы вырос
целый город часовен, монастырей и соборов.

И ходили б туда отпетые кровопийцы-убивцы,
и убелялись бы паче снега, погружаясь в источник.
Скоро в округе вывелись бы нечестивцы,
а непорочные парни женились на девушках непорочных.

И наутро б гостям простынку с кровию выносили.
А гости сидели бы трезвые и головами кивали.
И такая бы праведность настала во всей России,
что старцы бы вовсе вывелись - как не бывали.

15.01.10.

***

Пали на землю светила и лежат, освещая снизу небесный кров.
И небеса, как власяница, и луна, как кровь.
И тени в отсутствие солнца фиолетовы и длинны.
И сказать-то нечего: мы были предупреждены.

Вот, они говорили нам, предрекали нам,
грозили пальцем, указывали, собирали негодный хлам,
копили благодеяния, готовились к будущим временам,
посыпали головы пеплом, рвали рубаху на впалой груди,
так чтобы были видны вериги, а ну, не подходи,
не шепчи, не блазни, душу не береди!

Всклокочены бороды, руки сжимаются в кулаки,
глаза горят: пророки - вздорные старики,
неуживчивы, несговорчивы, на помин нелегки.

А красная конница тут как тут, комиссары встают в стремена,
трубач в буденовке возвещает последние времена,
как зеркало от удара, раскалывается страна.

Зарывшись носом в промежность девы дремлет единорог.
На углу - многоэтажка - бетонный, слоеный пирог
с такой начинкой, что челюсть сломит сам черт,
смотрят телик, читают газету "Спорт",
не хотел Сашка ребенка, Машка пошла на аборт.

Первый этаж - ресторан - жуют, водку сосут,
лисичка-певичка- микрофонщица тут как тут.
Сейчас покажет тебе, откуда ноги растут.

А эти, в хитонах, проходят мимо витрин, к небу лики воздев,
но светила упали на землю. Небеса, опустев,
напоминают изнанку старого сундука,
который скоро запрет на замок Господня рука.

Вот идет-бредет из-за синего леса, зеленых гор,
молодой шахид, золотой террор.
Камень за пазухой, за поясом - динамит.

И, готовясь к параду, военная техника гусеницами гремит.