verses

***

Человек это - тот же скот. Общий закон:
побыл на выгоне, дальше опять - в загон.
Мужчина всегда военный, даром что без погон.

Хрустальный бокал, вино, казино, кабаре.
Чуть что не так - рука тянется к кобуре,
или к часам на цепочке Павел Буре.

Открывается крышка: эмалевый циферблат,
узорные стрелки, двадцать камней, красивый закат.
На дыры во времени не напасешься заплат.

Человек всегда один. Никто ни с кем не знаком.
Приветствуем (Юнг писал), как пароходы гудком.
Мозговые трюмы угрюмы, набиты битком

запретами, страхами, любовью первой-второй.
Все это покрыто складчатою корой:
серое вещество, но бывает черным порой.

Мужчина - всегда насильник, даже если ему
никто не противится: курит, глядя во тьму,
в которой нечего делать ни свету, ни безумию, ни уму.

verses

***

Человек это - тот же скот. Общий закон:
побыл на выгоне, дальше опять - в загон.
Мужчина всегда военный, даром что без погон.

Хрустальный бокал, вино, казино, кабаре.
Чуть что не так - рука тянется к кобуре,
или к часам на цепочке Павел Буре.

Открывается крышка: эмалевый циферблат,
узорные стрелки, двадцать камней, красивый закат.
На дыры во времени не напасешься заплат.

Человек всегда один. Никто ни с кем не знаком.
Приветствуем (Юнг писал), как пароходы гудком.
Мозговые трюмы угрюмы, набиты битком

запретами, страхами, любовью первой-второй.
Все это покрыто складчатою корой:
серое вещество, но бывает черным порой.

Мужчина - всегда насильник, даже если ему
никто не противится: курит, глядя во тьму,
в которой нечего делать ни свету, ни безумию, ни уму.