***
Даже химера может задуматься, оседлав карниз,
глядя на тысячи крыш, сотни башенок и куполов.
Когда-нибудь решится покончить с собой, и бросится вниз,
сокрушив попутно десяток безумных людских голов.
А пока сидит, щеки ладонями подперев,
волчьи уши, рога и крылья - что положено, то при ней.
Каменных черт лица не омрачает скорбь, не искажает гнев.
В полдень на высоте фактически нет теней.
И в этом свете и пекле накаляясь и, как всегда,
расширяясь от нагревания, каменная душа
диковинного создания, взирает на города,
на смешенье людей и народов. Неизвестно куда спеша,
наполняет толпа просветы между тяжелых домов,
как под микроскопом красные клетки - кровеносный сосуд.
Миллионы ласковых, расщепленных умов,
что двух маток теля, бытие и небытие сосут.