Св. Иннокентие, моли Бога о нас.

***

Разболелся святитель по дороге из Крыма.
Не вдохнуть глубоко, в глазах - темнота, в голове круженье.
То ли впрямь надышался порохового дыма,
то ли не смог снести военного пораженья.

Да, навалились на Русь англичанин с французом,
подперли своею силой султана-османа.
Одна осталась Русь со Господом Иисусом.
Сораспялась с Ним, уксус с желчью пьет из стакана.

И в жажду мою напояша мя оцта... И чай с брусникой
не слаще уксуса-оцта на губах умирающего архиерея.
Херсонское духовенство собралось попрощаться с владыкой.
А он лежит на спине, заживо костенея.

Видит - черный ангел с белым борется над постелью.
Одолевает черный , вот-вот уложит белого на обе лопатки.

Там, далеко, говорит наследнику император, укрытый шинелью:
"Сашка, прощай, сдаю тебе Россию в дурном порядке".

Св. Иннокентие, моли Бога о нас.

***

Разболелся святитель по дороге из Крыма.
Не вдохнуть глубоко, в глазах - темнота, в голове круженье.
То ли впрямь надышался порохового дыма,
то ли не смог снести военного пораженья.

Да, навалились на Русь англичанин с французом,
подперли своею силой султана-османа.
Одна осталась Русь со Господом Иисусом.
Сораспялась с Ним, уксус с желчью пьет из стакана.

И в жажду мою напояша мя оцта... И чай с брусникой
не слаще уксуса-оцта на губах умирающего архиерея.
Херсонское духовенство собралось попрощаться с владыкой.
А он лежит на спине, заживо костенея.

Видит - черный ангел с белым борется над постелью.
Одолевает черный , вот-вот уложит белого на обе лопатки.

Там, далеко, говорит наследнику император, укрытый шинелью:
"Сашка, прощай, сдаю тебе Россию в дурном порядке".