Веселися и ты, старче праведный!

Веселися и ты, старче праведный!

verses

***
1.
Сколько зим, сколько бед на одну паршивую плешь,
в которой навязчивый бред изнутри пробивает брешь,
ни шапкою, ни париком отверстие не закрыть,
а из этой дыры выпрыгивают, и бегут во всю прыть
зеленые человечки, хвостатый, бодливый народ,
фольклорные типажи, меж них - шатания и разброд.

2.
Лицо, покрытое шерстью - атавизм, помнишь, был такой
Андриан Евтихиев, если у тебя под рукой
есть школьный учебник про эволюцию - там запечтален
шерстистый монстр имени Дарвина, жил - не тужил,
бритву в руки не брал, не намыливал щек, не преклонял колен
и, быть может, за правое дело шкуру честно сложил.

3.
И еще была тетка с хвостиком. Стыдливо спиной
повернувшись к школьнику, она и сейчас предо мной,
скрывая все то, что было, как у людей,
подтверждала отростком величие ламаркистских идей.
Несколько непристойных, дополнительных позвонков,
возвращают венец творения назад, в пропасть веков.

4.
И в тебе кое-что осталось от напуганного зверка,
выглядывающего из норки, из маленького мирка,
узкого, но зато вытянутого в длину,
уходящего в непознаваемую, темную глубину.
Там начертана красная линия партии, проверена и верна.
Там на всю вечную ночь припасено зерна.

5.
Ибо ложь, что мы возвращаемся в персть.
Мы возвращаемся в хвост и гриву, в четыре лапы и шерсть.

verses

***
1.
Сколько зим, сколько бед на одну паршивую плешь,
в которой навязчивый бред изнутри пробивает брешь,
ни шапкою, ни париком отверстие не закрыть,
а из этой дыры выпрыгивают, и бегут во всю прыть
зеленые человечки, хвостатый, бодливый народ,
фольклорные типажи, меж них - шатания и разброд.

2.
Лицо, покрытое шерстью - атавизм, помнишь, был такой
Андриан Евтихиев, если у тебя под рукой
есть школьный учебник про эволюцию - там запечтален
шерстистый монстр имени Дарвина, жил - не тужил,
бритву в руки не брал, не намыливал щек, не преклонял колен
и, быть может, за правое дело шкуру честно сложил.

3.
И еще была тетка с хвостиком. Стыдливо спиной
повернувшись к школьнику, она и сейчас предо мной,
скрывая все то, что было, как у людей,
подтверждала отростком величие ламаркистских идей.
Несколько непристойных, дополнительных позвонков,
возвращают венец творения назад, в пропасть веков.

4.
И в тебе кое-что осталось от напуганного зверка,
выглядывающего из норки, из маленького мирка,
узкого, но зато вытянутого в длину,
уходящего в непознаваемую, темную глубину.
Там начертана красная линия партии, проверена и верна.
Там на всю вечную ночь припасено зерна.

5.
Ибо ложь, что мы возвращаемся в персть.
Мы возвращаемся в хвост и гриву, в четыре лапы и шерсть.