verses

***

площадь должна быть прямоугольной ратуша и собор
у собора фасад на запад у ратуши на восток
по периметру лавки и кабаки в переулках затор
где застряла подвода где тяжелый каток
латает асфальт или тяжелый танк
пытается развернуться да все не так

город должен стоять в долине в окружении гор
которые выше чем ратуша и собор
вместе взятые поставленные друг
на друга в центре площади клумба круг
в центре круга святой Егор
спорит с драконом не ясно о чем спор

но аргументы те же пламя мое и копье мое
как обычно в споре побеждает копье
в отдалении дева стоит теперь
дракон побежден и за ней закроется дверь
ближнего стародевичьего монастыря
молодость никнет зря
дева думает если бы победил дракон
что со мною бы сделал он

и еще на площади телеграф и земельный банк
развернувшись на площадь выезжает тяжелый танк
с длинной пушкой сильный серый такой
наконец то в городе будет мир и покой
под наставленным дулом под железной рукой
а мы сидим в кабаке горе горькое пьем
а святой Егор все тычет в дракона копьем

verses

***

площадь должна быть прямоугольной ратуша и собор
у собора фасад на запад у ратуши на восток
по периметру лавки и кабаки в переулках затор
где застряла подвода где тяжелый каток
латает асфальт или тяжелый танк
пытается развернуться да все не так

город должен стоять в долине в окружении гор
которые выше чем ратуша и собор
вместе взятые поставленные друг
на друга в центре площади клумба круг
в центре круга святой Егор
спорит с драконом не ясно о чем спор

но аргументы те же пламя мое и копье мое
как обычно в споре побеждает копье
в отдалении дева стоит теперь
дракон побежден и за ней закроется дверь
ближнего стародевичьего монастыря
молодость никнет зря
дева думает если бы победил дракон
что со мною бы сделал он

и еще на площади телеграф и земельный банк
развернувшись на площадь выезжает тяжелый танк
с длинной пушкой сильный серый такой
наконец то в городе будет мир и покой
под наставленным дулом под железной рукой
а мы сидим в кабаке горе горькое пьем
а святой Егор все тычет в дракона копьем

из коммента - в пост ( с добавлениями, конечно).

Честно говоря, в стихах я следую скорее принципам живописи, где однородность технических приемов и сюжетов не считаются особым грехом. А некоторые элементы, как и подпись живописца, переходят из картины в картину (возьмем, к примеру, растекающиеся часы Дали). Когда-то я близко дружил с Люсьеном Дульфаном, сейчас - с Александром Ройтбурдом. Оба художника всегда рисовали "циклами", одна картина рождается из другой. Может быть, кто-то и увидит в такой манере однообразие, но я вижу скорее единство. Например, огромный цикл Ройтбурда "Повседневная жизнь Помпеи" ("повседневният живот на Помпей", название старого болгарского альбома) просто создает некий мир псевдоантичных ужасов, каждая новая картинка была элементом, интегрирующимся в целое и видоизменяющим его. Похожие вещи мы видим и в музыке моего любого Иоганна Себастьяна Баха. Десятки вариаций на темы одного и того же хорала, арии, кочующие из кантаты в кантату... Но в принципе и поэзия одного автора обычно достаточно однородна, если только, как Пастернак, к примеру, поэт не поменял свою манеру последовательно и осознанно. Ну, Вы понимаете, что я имею в виду.

из коммента - в пост ( с добавлениями, конечно).

Честно говоря, в стихах я следую скорее принципам живописи, где однородность технических приемов и сюжетов не считаются особым грехом. А некоторые элементы, как и подпись живописца, переходят из картины в картину (возьмем, к примеру, растекающиеся часы Дали). Когда-то я близко дружил с Люсьеном Дульфаном, сейчас - с Александром Ройтбурдом. Оба художника всегда рисовали "циклами", одна картина рождается из другой. Может быть, кто-то и увидит в такой манере однообразие, но я вижу скорее единство. Например, огромный цикл Ройтбурда "Повседневная жизнь Помпеи" ("повседневният живот на Помпей", название старого болгарского альбома) просто создает некий мир псевдоантичных ужасов, каждая новая картинка была элементом, интегрирующимся в целое и видоизменяющим его. Похожие вещи мы видим и в музыке моего любого Иоганна Себастьяна Баха. Десятки вариаций на темы одного и того же хорала, арии, кочующие из кантаты в кантату... Но в принципе и поэзия одного автора обычно достаточно однородна, если только, как Пастернак, к примеру, поэт не поменял свою манеру последовательно и осознанно. Ну, Вы понимаете, что я имею в виду.