Рукавичка Богородицы

***

Черт с неба упал, больно ударился оземь
обернулся мышью, огляделся вокруг.
Грешки людские ему сказали: Милости просим!
Чувствуй себя как дома, располагайся, друг.

Известно, люди имеют дурную привычку
в своих домах нечистого привечать.
Но тут Богородица с неба бросила рукавичку.
Варежка стала кошкой - и ну мурчать!

Бело-рыже-черная, гибкая, шерсть густая.
Догнала мышь бесовскую в два прыжка.
Прижала сначала лапкой, когтя не выпуская,
придушила малость хвостатого, дьявольского дружка.

Поиграла с ним вволю, проглотила, не осквернилась,
не подавилась, знай, лапкой мордочку трёт.
Такая была дана Богородицей милость
ожившей варежке-кошке, облизывающей рот.

Оттого-то в домах и в церкви в почете кошка,
у окна, свернувшись, глядит во двор сквозь стекло.
А Мария без варежки, если замерзнет ладошка,
погладит ладошкой кошку, и обеим тепло!

Рукавичка Богородицы

***

Черт с неба упал, больно ударился оземь
обернулся мышью, огляделся вокруг.
Грешки людские ему сказали: Милости просим!
Чувствуй себя как дома, располагайся, друг.

Известно, люди имеют дурную привычку
в своих домах нечистого привечать.
Но тут Богородица с неба бросила рукавичку.
Варежка стала кошкой - и ну мурчать!

Бело-рыже-черная, гибкая, шерсть густая.
Догнала мышь бесовскую в два прыжка.
Прижала сначала лапкой, когтя не выпуская,
придушила малость хвостатого, дьявольского дружка.

Поиграла с ним вволю, проглотила, не осквернилась,
не подавилась, знай, лапкой мордочку трёт.
Такая была дана Богородицей милость
ожившей варежке-кошке, облизывающей рот.

Оттого-то в домах и в церкви в почете кошка,
у окна, свернувшись, глядит во двор сквозь стекло.
А Мария без варежки, если замерзнет ладошка,
погладит ладошкой кошку, и обеим тепло!