verses

***

городской пейзаж состоящий из архитектуры сплошь
то колонны дворца то зубцы стены крепостной
в газетах конечно ложь но какая чистая ложь
на рынке ряд один но зато мясной

потому что рыбы и овощей тут никто не ест
разве только в темном лесу нагулять аппетит
человек тут один как перст но зато как пест
в медной ступке словно в гнезде долбит и долбит

каждый в точку свою не проведешь ни одной
ни прямой ни кривой ни плоскости вопреки
всем заученным аксиомам земли родной
всем лешим в лесах всем русалкам на дне реки

всем чудовищам копошащимся в детской тьме вокруг
колыбели только и ждущим когда свернувшись в клубок
малыш провалится в сон и в нем заскребется испуг
как жук посаженный в спичечный коробок

(2009)

Записки психиатра

*
Психоаналитический кружок в начале собирался у нашего общего друга Михаила Мельника (он рано погиб - несчастный случай, его ударило электрическим током. Он сидел на радиаторе и рисовал. Освещение не устраилвало его и он захотел переставить торшер, не вставая с радиатора... Смерть была мгновенной). Точнее - квартира принадлежала его жене _Зое (Зойкина квартира!). Всех-то будущих психиатров в кружке было три - Сергей, Лена и я. Остальные - художники, как Миша, было два-три киношных человека, все они чего-то достигли в профессии, к примеру - Юрий Хащевацкий, прекрасный документалист, который давно уже живет в Минске.

*
На этой квартире были изготовлены две первых самиздатовских книжки в нашем кругу - "Собачье сердце" Булгакова, и.... "Откровение Иоанна Богослова". Вскоре к этим книгам присоединилась третья - "Доктор Живаго" Пастернака. Миша, незадолго до гибели, успел переплести "Архипелаг ГУЛАГ".

*
На этой же квартире танцевали до упаду и, что греха таить, немало там пролилось вина и иных, менее невинных напитков. Выпьем вина, чтобы спала с глаз пелена! - это был лозунг и стандартный тост. Обсуждалась ли очередная книга Фрейда, или положение на Ближнем Востоке, выпивка была постоянным фоном наших нелегальных посиделок. Для некоторых из нас роман со спиртным затянулся и завершился плохо.

*
О танцах. Как-то, танцуя рок-н-ролл, Игорь Л., перебрасывая хозяйку дома через голову (было такое движение в этом буржуазном танце, не для всех, для особо одаренных), разбил ее ногами прекрасную люстру в стиле модерн.
*
Тогда же я познакомился с доцентом П. Он , уже не работал на кафедре. Мы знали, что он был одним из младших учеников Моисея Вульфа, другом "самого" Якова Когана и, в свое время, практиковал психоанализ. Яков Моисеевич Коган, по-моему, тогда уже умер. Как бы то ни было, именно П. стал моим первым учителем в области практического психоанализа, у него я и прошел что-то вроде обязательного в психотерапии "боевого крещения", то есть, индивидуального анализа. Часы, как это делают теперь, я не считал. не думаю, что их было не больше ста, а, скорее всего - меньше. Зато деньги приходилось считать. П. брал с меня пять рублей в час - деньги смешные, но для студента в те времена - совсем не маленькие. Впрочем, со стороны учителя финансовая сторона дела была чистой благотворительностью, его врачебная консультация стоила рублей пятнадцать-двадцать.

*
Затем П. тяжело заболел и в больницу на работу уже не вернулся (ему, по-моему уже было за восемьдесят). Это был улыбчивый, доброжелательный человек, очень остроумный, знавший множество одесских анекдотов и умевший легко проиллюстрировать ими любую психиатрическую или психоаналитическую концепцию. Эту черту я у него перенял, старый еврейский анекдот, наряду с цитатами из русской классики, является неотъемлемой частью моих лекций. Что касается анализа, то, как мне кажется теперь, это был тот анализ, который практиковался в бывшем СССР в двадцатые годы и о котором желчно писал Зощенко в своей "Исповеди" ("Повесть о разуме"). То есть я имел дело с вульгаризованным фрейдизмом, смешанным с классическими психиатрическими теориями + небольшая добавка из Ясперса. Не лучшая школа, но в то время - единственно возможная. Я не знаю, когда Перельмутер скончался и не был у него на похоронах. Нехорошо.

*
Критики психоанализа часто говорят, что это течение в психотерапии имеет некоторые черты политической партии или религиозной организации. Мне больше по душе сравнение с церковью. Аналитиком становятся через "рукоположение" тренингового аналитика. Цепочка рукоположений должна восходить к самому Фрейду. Прежде чем быть допущенным к "алтарю", то бишь к кушетке, в роли аналитика, кандидат должен сам ппровести на ней немало часов в качестве клиента. Как в церкви существует иерархия, так и в психотерапии, от кандидата - до обучающего аналитика. Отступление от догаматов - анафема, начиная от Адлера и Юнга и кончая Лаканом и Кохутом. Расколы и секты...

*
В смысле цепочки рукоположений, моя была весьма короткой. Фрейд-Вульф-Коган-Перельмутер - я (не хочется в этом ряду называть моего наставника "доцент П.", как ранее в этом тексте. Но, думаю, для МПА мое обучение было бы недействительным. ибо не подтверждено бумагами, даже фальсифицированными. Впрочем, я никогда не поднимал вопроса о вступлении в почтенную психоаналитическую ассциацию, что является предметом устремлений моих младших коллег. Правила подготовки там весьма жесткие. И, увы, мне кажется, что иерархия иногда приобретает черты финансовой пирамиды или сетевого маркетинга.

Чьи ноги по ржавчине нашей пройдут? (с)

Традиционно противостоя всем видам власти - как светской, так и духовной, либеральный интеллигент никогда не может расчитывать на то, что он сам и его соратники окажутся у руля. Власть слишком отвратительна (даже хуже, чем руки брадобрея) для того, чтобы к ней прикасаться. На поле политической борьбы у интеллигенции не больше шансов, чем на боксерском ринге или на футбольном поле.
Историческая миссия (точнее - судьба) интеллигенции, вероятно, состоит в том, чтобы привести к власти кого-то со стороны и отойти опять-таки - в сторону.
Точнее - быть отброшенной ударом сапога. Получив при этом тяжкие телесные повреждения и очередной моральный комплекс.

Кто же следующий? Кто пройдет по нашим спинам, а то и по головам? Что он скажет. поднявшись наверх и обратив к нам лицо свое?

Фото дня. Одесская красавица. Фотография Б. Валдовского.

verses

***

Серые срубы. Оголодавший скот.
Мужики гутарят - собрались на сельский сход.
Бабы что-то лопатами ворочают во дворах.
Ветер гонит вдоль по дороге хрустящий прах.

До железной станции, если пешком - полдня.
До серебряной старости - голод и две войны.
Умирать не страшно: там тебя ждет родня.
И деревья такие же. только стволы - стройны.

И дворы попросторнее, и корова сыта,
и гуси хлопают крыльями, гогоча.
И девка снаружи пригожа, а изнутри чиста
в небесном колхозе небесного Ильича.

И у овечек не шерстка, а чистый шелк.
Хочешь гребнем чеши, хочешь - погладь рукой
Оттого до железной станции никто из селян не дошел.
а ушедших - гляди: полный погост за рекой..