verses

***

В Сочельник они выползают из всех углов,
приглядываются к сидящим у накрытых столов,
смотрят и думают - да, неплохой улов,
стадо грешников - миллиарды пустых голов!

Снежная ночь, дикая ночь, даже Луна
сквозь рваные облака то видна, то не видна,
бесам числа нет, бездне, конечно, дна.
Волнами ходит тьма, нас накрывает волна.

В Сочельник они выползают из всех щелей,
подползают к столу, просят: хозяин, налей!
Не жалеешь нас, так хоть себя пожалей,
потому что Христос ушел, се грядет Водолей.

Кто такой Водолей?- вопрошает хозяин, наполняя стакан.
Усы, вышиванка-рубаха, черный овчинный жупан.
Ясное дело - не знает астрологию старикан.
Да и зачем ему? Выпьет- и сам себе пан.

Зимняя ночь, дикая ночь, бездна пуста,
ходит гармонь по селу, славит Христа.
Завернутая в фольгу, звезда сияет с шеста.
Ночь пройдет, и встанет все на свои места.

Солнце Правды сияет, празднуя солнцеворот.
Хозяин из церкви идет, скаля беззубый рот.
Потусторонний дружок ожидает его у ворот.
Бес или ангел? А кто его разберет!

Марийка

Первый год моего медицинского образования прошел в Ивано-Франковском медицинском институте. До сих пор жалею, что не закончил свое медицинское образование там, предпочтя вернуться в родной город.

В семнадцать лет нельзя не быть влюбленным - хоть самую малость. Девушка, которой я был увлечен в десятом классе в Одессе написала мне, что сделала свой выбор - не в мою пользу. И, должно быть, правильно поступила. Она и поныне в счастливом и благополучном браке.

Сердце мое было свободно - где-то месяцев шесть. Эти шесть месяцев я иногда проводил время в обществе моей соученицы, Марийки. Проводил время совершенно не в том смысле, какой можно вкладывать в эти слова. Мы гуляли под руку, рассуждая на медицинские и политические темы.
Совсем редко встречались в кафе. Чашка плохого кофе, пирожное не лучшего качества. Опять же - разговоры. Это был двуязычный диалог - я говорил по-русски, Марийка по-украински. Не то, чтобы я не мог говорить по-украински, но Марийка запрещала мне пользоваться своим родным языком. Поскольку я этот язык "калечил". Даже невинного поцелуя не было в наших отношениях. И быть не могло.

Марийка была очень серьезная девушка. Именно что серьезная. Не красавица, вовсе нет. Высокая с неразвитыми формами, ясными голубыми глазами и от природы белокурыми волосами, забранными в тяжелую косу. Училась она на отлично, а как же иначе? Она была украинской националисткой, а как же иначе? Она не любила русских. Что касается евреев.... То был период юдофилии в украинской националистической среде. Наш профессор-латинист Иван Думка, известный своей старорежимной интеллигентностью и фантастической образованностью передвигал флажки на карте Ближнего Востока во время шестидневной войны и говорил: А нашi вже ось де!

"Наши" были не арабами... А Думка был заслуженным деятелем националистического движения...

Как-то я гулял с Марийкой и еще одной сокурсницей. Марийка, с весьма романтическим выражением лица ругала советскую власть и москальское засилье. Ее подруга прошептала ей в ухо (но я-то слышал!) "Кому ти це кажеш! Вiн же эврей! Марийка громко отчеканила: я хорошо знаю, что еврей! У евреев и украинцев сейчас общий враг - Советы и москали.

Я попытался возразить, что у русских тот же самый враг, что и у украинцев и у евреев. То есть - Софья Власьевна (Советская власть). Но, похоже, Марийка не была со мной согласна...

Марийка была очень серьезная девушка, повторюсь. Она просто не могла на стать замечательным доктором. Она не могла не выйти замуж за хорошего, серьезного парня, скорее всего, тоже - медика. Наверняка - не раньше шестого курса. Она, несомненно была девственной в первую брачную ночь и родила ребенка в первый год супружества. Возможно, она обвенчалась тайно у униатского подпольного священника. Возможно. Но пламенной греко-католичкой в годы относительной свободы стала наверняка.

Репрессии тех лет миновали ее. По крайней мере я не встречал ее фамилии в сообщениях об арестах.

Сейчас ей за шестьдесят. У нее внуки. Кто-то из детей (я придумал ей троих детей) эмигрировал и живет... в Австралии? В Канаде? Она все еще работает, но в последние годы работа дается ей нелегко.

Вот какую биографию я придумал для Марийки... Да, я хотел бы, чтобы она была счастлива.

(no subject)