verses

География

Лета впадает в житейское море, как
Волга в Каспийское, разделяясь на рукава.
Рыбы плывут вслепую, путаясь в плавниках.
Жизнь - такова, впрочем, и смерть - такова.

Рельеф подземного мира однообразней, зато
более безопасен, и уже не сулит
наводнений, землетрясений - вывернутое плато,
А в Лету вторично не вступишь - так завещал Гераклит.

Так учит нас философия, сжатая до одного
банального предложения, до нескольких бранных слов.
Поймав в Ахеронте рыбу, рыбак говорит: "Ого!
я видел такую в одном из детских кошмарных снов!".

verses

***
Урок физики.
Шурша вращаются диски электрофорной машины.
Сияют два металлических никелированных шара.
Сейчас между ними с треском проскочит разряд:
маленькая действующая модель молнии.

Чудо всегда прежде всего - зрелище.
Наглядная иллюстрация.
Заменяющая доказательство, как предполагают.
Так лучше запомнится.

А то, что кто-то прозрел,
очистился от проказы,
взял постель и ушел,
насытился, был испепелен,
по сути не имеет особого значения.

Никому ничего не рассказывай -
все увидели всё.

(no subject)

Если о хорошем мастере говорят - "на все руки", то о интеллектуале следует сказать "на всю голову".

verses

***
Красавицы, как вы ни хороши,
но жить не согласитесь на гроши,
что брошены презренному писаке,
а потому унылый гонорар
он сам проест, не бросив кость собаке,
особо, если немощен и стар.

Вот он сидит за письменным столом,
щелкАя пишмашинкой и греблом,
не думая о знаках препинанья
и правилах грамматики, пока,
пересекая сущность мирозданья,
как срок тюремный тянется строка.

Над ним висит его фотопортрет,
двумерное свидетельство тех лет,
когда гуляли парой серп и молот -
где наковальня? или просто - рожь?
Режим был стар, зато поэт был молод,
но знал, что изреченное есть ложь.

Красавицы, как вы ни хороши,
но лучше одиноко жить в тиши,
раз в полчаса тебя тревожат боем
часы, вращая стрелки невпопад.
Раз в месяц можно жизнь прервать запоем,
а из запоя выходить в горсад.

Красавицы бесспорно хороши,
по лучше перегаром не дыши,
в овальные трепещущие ноздри,
отпрянут девы, верхнюю губу
поджав, они простить debita nostra
не могут ни в постели, ни в гробу.

Ты сам гораздо хуже чем они,
но часто бес в ребро шептал: рискни!
Не камень сердце, не доска - сложенье
младого тела, и язык шершав,
и перси нежные в минуту вожделенья
вздымаются, как в эру сверхдержав

ракеты из секретных темных шахт.
Но взгляд очей надменных - как ушат
воды холодной, хорошо - не грязи,
не выйти из романа без потерь...
А были дни. Палатка на Бугазе...
Но что об этом толковать теперь?