verses

***

какой-нибудь городок в каком-нибудь штате стихи
о маленькой елочке танненбаум утром кола и снэк
перед домом раскрашенный гипс мадонны и пастухи
младенцы и гномы и травка пробивающаяся сквозь снег

ночные воспоминания о звездочке в пустоте
где не было ничего и не будет потом ничего
и еще какая-то сказочка о замерзающем сироте
которого отогрели и признали в нем своего

***
В какую бы прорву не падали эти дни,
как бы с ног ни сбивались люди от беготни
по магазинам, манящим витринным светом,
как бы ни перемигивались на мертвой елке огни,
неделя пройдет - и на год погаснут они,
но пока никто не хочет и слышать об этом,
тем более о болезнях и смерти - Господь сохрани.

Как будто никто не лежит, отвернувшись к стене,
на скорбном ложе, как будто бы не
везут в больницы страдальцев, как будто в приемном покое
доктор, прикладывая то к груди, то к спине
стетоскоп, не думает: Господи? Что такое?
Кто-то болеет, а достается мне.

Как будто бы все теснятся у входа в универсам,
как будто ангелы, привыкшие к небесам,
тоже несут друг другу земные дары в бумажных
кульках и свертках, как будто Рожденный сам
поздравляет себя с Рождеством, и в многоэтажных
бетонных покоях нет места жалобам и слезам.

Puer Natus In Bethlehem - Cantos gregorianos para niños

выбранные сновидения о несчастной и невозвратной любви

Приходил друг, курил гаванскую сигару, прихлебывал коньяк "Бисквит". Рассказал, между прочим, что хотя Одесская Интеллигенция и ненавидит меня, но послала мне запрос на добавление в друзья на ФБ.
- Да знаю я!
- А почему же ты не отвечаешь взаимностью старой знакомой?
- Она забанит меня через десять минут после того, как я включу ее в список друзей !
- Не забанит! Держу пари!
- На бутылку "Бисквита" и коробку сигар? Мои запасы подходят к концу.
- Твои запасы бесконечны - как-то странно ответил друг, - Удивительно, что ты сам не заметил этого.

И тут до меня дошло. Бутылку коньяка "Бисквит" и коробку сигар "Ромео и Джульетта" мне подарили в 1986 году. И я регулярно попиваю коньяк и покуриваю эти сигары, да еще и не один, а с другом! А бутылка почти полна, да и сигар в коробке хватает.
Не может быть! Да есть ли у меня вообще этот коньяк? Есть ли у меня эти сигары? И, что важно, есть ли у меня этот друг?

Я поднял глаза. Так оно и есть: ни коньяка, ни сигар, ни друга. Я уныло пошел к компу и включил О.И. в список друзей.
Она забанила меня тотчас.

*
Позвонила Одесская Интеллигенция и заорала в трубку: Все! Надоело! Я вычеркиваю тебя из списка своих знаковых фигур!
-Успокойся, дорогая, - примирительно отвечал я, - вычеркивай, но только не волнуйся, тебе уже не двадцать лет...
- Негодяй! Даже сейчас ты не можешь не намекнуть женщине на ее возраст!
- Прости, я имел в виду двадцатые годы двадцатого века, годы расцвета одесской культуры....

Но в трубке уже звучали короткие гудки. Впрочем, через пять минут она мне позвонила вновь.

- Я не вычеркиваю тебя из списка знаковых фигур! А знаешь почему? Тебя там никогда не было! Ты понял! И никогда не будет! И что за помехи в трубке?

Никаких помех не было. Это мурчала Бася, которую я не переставал гладить все это время.

*

Мой лечащий психиатр уехал во Львов и к Международному Дню Госпитализации прислал мне оттуда смирительную вышиванку. Я попросил Люсю завязать мне сзади рукава бантом и долго вертелся перед зеркалом. Я был очень доволен. Люся же смотрела на меня настороженно.
- Теперь в пятом отделении психушки ко мне будут относиться, как к настоящему гражданину Украины! - гордо возгласил я, впадая в маниакальное состояние.
- Этого-то я и опасаюсь - грустно сказала впадающая в депрессию Люся.

Не забыть бы - много лет назад я сошел с ума от любви к Одесской Интеллигенции.

*
Еще при Софье Власьевне тунеядцев и спекулянтов в Одессе начали высылать на седьмой километр по Овидиопольской дороге. Дальше не вывозили из экономии бензина для милицейских машин.
Тунеядцы и спекулянты прижились на новом месте. Рядом находилась огромная свалка. Новые поселенцы умудрились выгодно продать все выброшенное, а в опустевших контейнерах поселились сами.
Постепенно слова Седьмой Километр стали писать с большой буквы и на этом месте вырос самый настоящий торговый город.
Аренда контейнера стоила дороже, чем покупка квартиры. У Одесской Фарцы было четыре контейнера в самом центре этого города. Но потом город так разросся, что покупатели до центра не добирались, и Одесской Фарце пришлось поменять четыре контейнера на два, зато на самой окраине, недалеко от бензозаправки.