verses

***

Последний трамвай стоит на вечном приколе для красоты.
Глядит на автобусы, не теряя присутствия духа.
Фасады подкрашены. На куполах вызолочены кресты.
Свернешь во двор, в переулок, в сторону - та же разруха.

Детворы не видно. Не видно и стариков.
Разве только - бабушки с грушами в черных корзинах -
продают за копейки. Что ж, состав населенья таков.
Остальные пасут овец на просторах синих.

В синагоге, как в годы детства, по-прежнему крутят кино.
Правда. теперь, трехмерное. Прогресс набирает силу.
На еврейское кладбище водят туристов. Тела истлели давно.
Придорожного камня не принесут на могилу.

В общем, все получилось, как фюрер когда-то хотел.
Пространство очищено, юден-фрай, а камни - на месте.
Говорят, что дом разрушается, если он опустел.
Значительно позже хозяев. Немного жаль, что не вместе.

2012

verses

***

Тучи плывут над крышей. Дождь барабанит по жести.
Среди молодежи местной идут кривотолки -
говорят, что нашли овечью шкуру с подкладкой из волчьей шерсти,
а старожилы смеются - какие тут к бесу волки!

А старожилы ворчат - обезумели дети и внуки!
Все им видится, чудится,видно что-то курили.
Вот, говорят, юннаты - видели кожу гадюки,
да мало ли что молокососы наговорили!

И еще говорят - границы теперь неспокойны,
война не объявлена, но люди стреляют друг в друга.
А старожилы смеются - какие тут к черту войны!
Молодежь пулемет не отличит от плуга.

Кровь оскудела. Флегма течет по жилам.
Голова - как печеное яблоко, числа нет морщинам!

И все же в наше-то время легче жить старожилам,
лучше, чем молодым вооруженным мужчинам.