![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
***
перекати поле человек лишенный корней
заодно и стебля и листьев чтобы было верней
где лучше там родина где лето там и жара
где тайга там и москиты и прочая мошкара
где лагерь там вышка где вышка там и конвой
где праздник там траур вышит шелковой черной канвой
где крошево там и кружево где кружево там и сеть
где смелость взялась за оружие там и окрик не сметь
где совесть там вечная лажа и в каждом слове упрек
где прорва там и пропажа где пропасть там и пророк
где крепость там и осада где болото там и пути
цепляться за почву не надо лучше поле перекати
катись куда дует ветер а ветер дует туда
где день несказанно светел где прозрачна вода
где молочные реки и кисельный берега
и в каждом живом человеке скрывается образ врага
***
в потемневшем прошлом в пожелтевших подшивках
журнала юность где юность не ночевала
человек в погонах убогий роман в обрывках
корабль плывет по стиксу капитан стоит у штурвала
ничто не забыто ничем всегда остается оттиск
допотопных растений моллюсков головоногих
но никто не прибавит роста на локоть заботясь
и дорожка узкая в небо протоптана для немногих
а что при советах было и что при ацтеках
и то чего не было никогда но очень хотелось
сохранилось в старых подшивках в районных библиотеках
и в фондах секретных жива измельчавшая смелость
и старые дамы очки в роговых оправах
чаще круглых но иногда овальных
перебирают пальцами не гнущимися в суставах
стопки абонементных карточек поминальных
***
Кардинал в расшитом золотом облачении
величественно движется к алтарю
огромного готического собора,
ступая на надгробья своих предшественников.
Вот оно - смирение.
***
Кружным автобусом едем из Гента в Брюгге.
Городки и деревни сидят не рядом, а друг на друге.
Все в должном порядке, всё заперто на ключи.
Вот только людей не видно, видны результаты
многовековых трудов, не оставшихся без оплаты,
и, возможно, размеренной скуки, над Библией у свечи.
Здесь привыкли работать и головой, и руками,
здесь традиций не нарушали веками:
высокие крыши и низкие потолки.
Красный кирпич, карминная черепица -
не стоит ни горячиться, ни торопиться,
ни копать траншеи, ни собирать полки.
Пасутся коровы, упитанны и опрятны,
пейзажи ухожены и для глаза приятны,
окна автобуса просторны и так чисты,
что поневоле, забудешь о тряске и пыли
на дорогах, где мы веками ходили,
огибая контрольные пункты и блок-посты.
Возможно, в этой земле меньше обломков,
которые предки оставили для потомков,
историков, археологов, и отчаянных шалунов,
откапывающих патроны, а повезет - и гранаты.
Оккупанты и партизаны, патриоты и супостаты
не любили друг друга, и этот сюжет не нов.
И кому мы сдались с нашим прошлым и настоящим,
да и нам зачем покой, который мы не обрящем,
поскольку не ищем, поскольку - на страже - всегда.
Поскольку враг всегда на пороге, всегда - тревога в округе.
Но вот - вдали соборы и башни Брюгге.
И гораздо дальше - наши несчастные города.
перекати поле человек лишенный корней
заодно и стебля и листьев чтобы было верней
где лучше там родина где лето там и жара
где тайга там и москиты и прочая мошкара
где лагерь там вышка где вышка там и конвой
где праздник там траур вышит шелковой черной канвой
где крошево там и кружево где кружево там и сеть
где смелость взялась за оружие там и окрик не сметь
где совесть там вечная лажа и в каждом слове упрек
где прорва там и пропажа где пропасть там и пророк
где крепость там и осада где болото там и пути
цепляться за почву не надо лучше поле перекати
катись куда дует ветер а ветер дует туда
где день несказанно светел где прозрачна вода
где молочные реки и кисельный берега
и в каждом живом человеке скрывается образ врага
***
в потемневшем прошлом в пожелтевших подшивках
журнала юность где юность не ночевала
человек в погонах убогий роман в обрывках
корабль плывет по стиксу капитан стоит у штурвала
ничто не забыто ничем всегда остается оттиск
допотопных растений моллюсков головоногих
но никто не прибавит роста на локоть заботясь
и дорожка узкая в небо протоптана для немногих
а что при советах было и что при ацтеках
и то чего не было никогда но очень хотелось
сохранилось в старых подшивках в районных библиотеках
и в фондах секретных жива измельчавшая смелость
и старые дамы очки в роговых оправах
чаще круглых но иногда овальных
перебирают пальцами не гнущимися в суставах
стопки абонементных карточек поминальных
***
Кардинал в расшитом золотом облачении
величественно движется к алтарю
огромного готического собора,
ступая на надгробья своих предшественников.
Вот оно - смирение.
***
Кружным автобусом едем из Гента в Брюгге.
Городки и деревни сидят не рядом, а друг на друге.
Все в должном порядке, всё заперто на ключи.
Вот только людей не видно, видны результаты
многовековых трудов, не оставшихся без оплаты,
и, возможно, размеренной скуки, над Библией у свечи.
Здесь привыкли работать и головой, и руками,
здесь традиций не нарушали веками:
высокие крыши и низкие потолки.
Красный кирпич, карминная черепица -
не стоит ни горячиться, ни торопиться,
ни копать траншеи, ни собирать полки.
Пасутся коровы, упитанны и опрятны,
пейзажи ухожены и для глаза приятны,
окна автобуса просторны и так чисты,
что поневоле, забудешь о тряске и пыли
на дорогах, где мы веками ходили,
огибая контрольные пункты и блок-посты.
Возможно, в этой земле меньше обломков,
которые предки оставили для потомков,
историков, археологов, и отчаянных шалунов,
откапывающих патроны, а повезет - и гранаты.
Оккупанты и партизаны, патриоты и супостаты
не любили друг друга, и этот сюжет не нов.
И кому мы сдались с нашим прошлым и настоящим,
да и нам зачем покой, который мы не обрящем,
поскольку не ищем, поскольку - на страже - всегда.
Поскольку враг всегда на пороге, всегда - тревога в округе.
Но вот - вдали соборы и башни Брюгге.
И гораздо дальше - наши несчастные города.
