Яков Лернер. Воспоминания - 15

Отношение правительств Европы к борцам, сражавшимся в Испании, фактически играло на руку нацизму и фашизму. Их арестовывали, интернировали в лагеря и в конце концов отправили в Африку, откуда немногие вернулись. Те же, которые оказались в СССР в большинстве своем были уничтожены в эпоху сталинского террора. Этот позорный исторический эпизод забыт, исключен из коллективной памяти. Книга Хемингуэя "По ком звонит колокол" прочитана мной уже в Израиле. В СССР она долго не издавалась. Печальный вывод, который я сделал от прочтения книги: ситуация была более сложной, агрессоры опирались в Испании на значительную часть консервативного католического населения, боявшегося коммунизма, как чумы, в среде республиканцев не было согласия, и эпизоды неслыханной жестокости имели место с обеих сторон. Но это я понимаю теперь. А та эпоха делила все на белое и черное, на добро и зло. И я пишу не только о той эпохе, но и о том, как мы воспринимали ее - я и Бранеле.
В том кругу, к которому принадлежали я и Бранеле было много участников гражданской войны в Испании. Это были прекрасные люди и мы высоко ценили их...

СССР казался для Браны землей обетованной. Она обращалась в советское консульство и, наконец, в 1940 году (так у Лернера, но дата кажется мне маловероятной) она получила документы гражданки СССР в советском посольстве в Париже. Но с момента начала войны Германии против СССР жизнь советских граждан во Франции стала весьма и весьма опасной. Многие были арестованы и интернированы в концентрационные лагеря. Бране удалось сохранить свою жизнь, она нелегально пересекла границу с Бельгией, где ее ждал дядя с семьей. Сестра ее матери жила в Брюсселе.

Брана немедленно вошла в контакт с группами Сопротивления. Ее снабдили документами на имя Мари Джардин, молодой женщины, погибшей незадолго до того во время бомбардировки. Кличкой Браны среди бойцов Сопротивления стало прозвище Пти Мари, Маленькая Мари. Она была связной между группами Фронта Освобождения, два-три раза в неделю отправлялась в различные города Бельгии поездом и бесконечно моталась по Брюсселю из конца в конец, выполняя задания. Это было очень опасно. Нацисты делали рейды в поездах. Многих арестовывали. Брана не
раз видела смерть перед своими глазами. Ее главным делом было снабжать борцов фальшивыми удостоверениями, продуктовыми карточками и даже пресс-картами. Она также работала для организации "Дети", спасшей около трех тысяч еврейских детей во время нацистской оккупации.

После окончания войны в характеристике, полученной ею, было написано, что она "выполняла свой долг с огромным мужеством и преданностью делу".

verses

***
жизни уже не будет будет военная форма
существования тел белковых в поисках корма
в надежде на лучшее в страхе за близких дальних
в стремлениях подсмотреть отойди от окна охальник

в заботах о повседневном о вечном ни слова ни мысли
понимание невозможно лучше исчисли
реши задачу ответ запиши но он все равно неверен
или наивен или будет потерян

Яков Лернер. Воспоминания - 16

После окончания войны Брана работала в офисе организации "Солидарность Бельгии", преподавала и даже была директором детского дома. Большинство детей было сиротами. Часть еврейских детей укрывали монахи в католических монастырях и старались обратить еврейских детей в христианство. Дети, которых укрывали бельгийские семьи очень привязались к новым родителям и, когда выжившие родители приезжали, чтобы вернуть своих детей, дети не узнавали их.... В этой ситуации было много трагичного.

После этого Брану с другой девушкой послали в Женеву изучать педагогику в институте Руссо и в Университете. Но в 1947 году Брана приняла решение ехать в СССР. Она решила это твердо и никто не мог отговорить ее.

В конце года Брана уехала из Брюсселя. По пути в СССР она остановилась в Бухаресте, где встретилась со своей маленькой сестрой и дядей с тетей. Она прожила с ними два месяца. Каждый день они уговаривали Брану не ехать в СССР, буквально умоляли ее со слезами на глазах... Но моя Брана не из тех, кого можно уговорить. Она ехала в СССР. Ее родственники - в Израиль. Они попрощались, как тогда думали - навсегда.

Как я могу осуждать ее? Это было время, когда все жили с убеждениями и считали, что убеждения, идеология - самое важное в жизни. В юные годы я сам был таким.

Она приехала в Черновцы поездом. Фанин муж встретил ее на вокзале. Они жили в одной комнате в коммуне - туалет и коридор были общими.

мы должны помнить, что после войны условия жизни были нелегкими. Многие дома были разрушены. Экономика была в руинах. Идеологически - гайки завинчивались, начиналась антисемитская кампания борьбы с космополитизмом. В то же время боролись с менделизмом, морганизмом и прочими "измами". Не хватало всего - еды, одежды, всего самого необходимого. Говоря откровенно, Брана приехала в СССР совсем не вовремя, совсем не вовремя.

Страх и террор царили во всех областях Советского Союза. кампания борьбы с комополитами была направлена против интеллигенции вообще и, в частности, против евреев. Сталин считал евреев ужасными преступниками и своими личными врагами. Множество евреев подвергалось арестам и ссылалось в лагеря. Впереди были расстрелы еврейских деятелей культуры...
Все это стало для Браны огромным разочарованием.

После войны уцелевшие жители Секурен в большинстве своем переехало в Черновцы и обосновалось там.
Они встретили ее словами: Bist Gekumen zum Glick! (ты приехала к счастью = идиш). Ее никто не понимал, все считали ее безумной. они искали любую возможность покинуть страну, в которую Брана приехала добровольно.

Никто не поддерживал ее - вы можете представить, какой отверженной и одинокой она чувствовала себя в эти месяцы!
Разумеется, Брана не жаждала встречаться с людьми, сыпавшими соль на ее раны.

И она решила, что должна сама решать проблемы своего существования. Дело осложнялось тем, что Брана совсем не говорила по-русски. Ей, однако, удалось найти работу в молдавской школе, в деревне, расположенной недалеко от Черновцов. Брана преподавала французский язык и упорно учила русский. Она жила в съемной комнате, неподалеку от школы. Но Брана хотела завершить свое университетское образование. Ей посоветовали переехать в Кишинев и поступить там в педагогический институт. Брана сдала экзамены и была принята. В Кишиневе она нашла и работу, и жилье.

Все бы хорошо, если бы не несчастье, случившееся с Браной во время поездки. Ее правую руку защемило в вагоне поезда, в тамбуре. Повреждение руки было весьма серьезным. Если бы у врачей были антибиотики, руку может быть и удалось бы сохранить. Но у врачей не было ни пенициллина, ни ауромицина. Началась гангрена и Бране ампутировали руку. У нее были ужасные фантомные боли, и, чтобы облегчить их Бране давали опиум. Она пристрастилась к нему и, когда врач отменил препарат, настойчиво требовала его. Тогда врач стал давать ей обычную соду, уверяя ее, что это опиум. И это помогло!

В это ужасное время никто из родственников не поддержал Бранеле. напротив, ей намекали, что само ее существование - непомерный груз для них. Ей помогали незнакомые люди и коллеги по работе, в частности, главный инспектор райОНО. Брана вновь приступила к работе и продолжала учебу. Ей нужно было выучить русский язык и - научиться писать левой рукой. Брана справилась. Она не написала о том, что с ней произошло ни семье в Израиле, ни друзьям и товарищам по оружию в Бельгии.

Как всегда - упорной работой она достигла того уровня, когда и начальство, и коллеги, и ученики уважали и любили ее.

Много лет спустя судьба возвратила меня в Черновцы, где я и встретил мою Бранеле.

На этом кончаются воспоминания Якова Лернера.