verses

***

Лег под иконы на скамью - не встанешь со скамьи.
Рождение в кругу семьи и смерть - в кругу семьи.
Висят иконы на стене. Вокруг стоят свои.

Родился - ты уже в кругу, и умер ты - в кругу.
Родился - ты уже в долгу, и умер ты - в долгу.
Ты задолжал своим родным а заплатил врагу.

Быт заскорузлый, крепостной, тут нет особых бед.
Пост, мясоед, и снова пост, и снова - мясоед,
Жить впроголодь - ты будешь здрав, есть много - страшный вред.

Стоит усадьба на холме, вокруг усадьбы - сад,
наш барин не в своем уме, живет - и сам не рад.
А немец-староста умен, подлец и казнокрад.

С берданкою старик хромой поставлен сад стеречь,
нельзя ни деревцо срубить, нельзя усадьбу сжечь,
нельзя с курсисткой нежной лечь, но не об этом речь.

Нельзя податься в ближний лес - там вор чинит разбой,
нельзя в столицу - там еврей зовет на смертный бой,
нельзя податься никуда - ты человек простой.

Ты - непутевый человек, небрит и неучен.
А старый мир - нелеп, как ты, и тоже - обречен.
Еще не знает старый мир, что скоро рухнет он.

Еще не знает старый мир, что он - пустой мираж.
Бросает бомбу негодяй под царский экипаж.
Цареубийство - это грех, не лучше мелких краж.

Вот пятеро среди толпы, чуть дергаясь, висят.
Стоит усадьба на холме, вокруг усадьбы - сад.
Стоит Россия на земле, под ней зияет ад.

***
Не люблю напыщенных сук голубых кровей,
широкощеких с носом прямым и верным рисунком бровей,
как посмотришь на фотку в паспорте -арий или Арей.
А скорчит рожу - так не бывает кривей.

Им идет военная форма. Особенно кант голубой
внутренних дел-безопасности от инородцев и проч.
Подлецу все к лицу, к ягодицам наряд любой,
их делают под копирку, по лекалам точь в точь.

По прописям и по прорисям, по истинам прописным.
По трупам, по головам, по трубам где нефть и газ.
По Питерской, по Тверской, а уходить запасным
ходом - такой всегда отыщет крысиный лаз.

Господь Иисус Христос велел мне любить врагов,
любовью, которая не знает ни объятий, ни нег.
И я бы любил врага с десяти шагов,
щуря глаз, у сабли, воткнутой в снег.