verses

Иисус говорит

Как на разбойника, вышли вы на Меня,
а Я был среди вас, и не прятался ни на миг.
Даже темной ночью был ясен Я, как при свете дня,
и по извилистым тропам всегда ходил напрямик.

И при свете факелов в Гефсиманском саду,
слыша звон оружия и крики злобы людской,
не противясь, кротко, Я вам навстречу иду,
наполненный вечной жизнью и предсмертной тоской.

Мотивы псалма

Пусть молитва моя на закате дня
пред Тобою будет, как фимиам.
Боже, взываю - услышь меня,
прислушайся, Боже, к моим словам!

И если ладони я подниму,
простирая руки ко Господу Сил -
пусть будет это жертвой Ему,
пусть услышит, о чем я просил.

Пусть приставит стражу к моим устам,
пусть дверь ограждает уста,
чтобы я не искал оправданий грехам,
если совесть моя нечиста.

Днесь Иуда оставляет Учителя...

Пусть Тамберлик берет "до" грудью,
а ты, мой друг, берешь "до" носом.

Этот нехитрый каламбур поэта позапрошлого века Минаева указывает, что страсть к доносительству - не изобретение советских и постсоветских времен. Оно, доносительство, глубоко укоренено в нашей культуре. С амбивалентным отношением к феномену - отрицательным, начиная с детского "ябеда соленая, на костре вареная, сосисками подбитая, чтоб не была сердитая", до взрослой поговорки "доносчику первый кнут", и вполне позитивным, потому что доносчики на практике получают вполне ощутимые выгоды. Принято вспоминать, что в годы сталинских репрессий были написаны миллионы доносов, но и в брежневские времена в распоряжении секретных служб были не менее секретные сотрудники (сексоты - это не о сексе), глубоко внедренные в сеть инакомыслящих.

При всем амбивалентном отношении к доносам, никто не разделяет доносительство, как инструмент для сведения счетов или получения выгоды и информирование о реально готовящемся преступлении, о теракте, о готовящемся нападении врага. Рихард Зорге вроде как доносчик, доносил на Гитлера, но мы-то называем его разведчиком.

В США существует некая "культура доноса" - стучать на человека, который делает нечто аморальное или преступное - дело вполне приемлемое, это часть некоей примитивной "атмосферы справедливости" - человек, списавший диктант не должен получить ту же оценку, что тот, кто его написал сам. Тот, кто не платит налогов, не должен жить за счет тех, кто налоги платит. То есть доносчик, информатор тут как бы инструмент поддержания определенного уровня законности.

Нам этого не понять. Образ Иуды Искариота встает за спиной каждого, кто пишет донос. А зря.

Вот несколько хулиганов избивают парня. Кто-то видит эту сцену в окно и звонит в милицию - он что, Иуда? Чай не Господа нашего Иисуса Христа предает. Или он (она) должны немедленно, в чем были выскочить и лично вступиться? Хорошо бы, но тогда жертв будет не одна, а две.

Вот кто-то узнал, что готовится террористический акт. И сообщил по инстанции. Он кто - Иуда?

Да, он предает террориста. Но, не сообщив о готовящемся покушении, он ведь тоже предает, но предает невинных людей.

Сложно все это, сложнее, чем мы думаем.

Три обложки трех книг