verses

бабочки детства

белый с полосками парусник желтый с полосками махаон
бражник мертвая голова как прекрасен как страшен он
адмирал черно-красный редкий павлиний глаз
видел его на даче всего лишь несколько раз
зато капустниц или лимонниц полон воздух степной
мальчик бежит с сачком и волосы выгоревшей копной
мелкие мотыльки невиданной голубизны
выгоревшие крапивницы посередине весны

бабочки детства крылышки календаря
летят даря мельтешение невиданный цвет даря
треугольник серый одним движением крыл
два красно-черных веера передо мной раскрыл
красные черные полосы зазубренные края
как она называется сегодня не вспомню я
помню название совка но каков ее внешний вид
память прячет узоры забвенью неведом стыд

бабочки детства крылышки календаря
ночные сборища возле дачного фонаря
вот одна упала на землю осыпающаяся пыльца
серое тельце мечется в ожиданье конца
потому что ночная бабочка насекомый икар
а фонарь высокое солнце ей гибель приносит в дар
я знал что все они были гусеницами а потом
превращались в куколок обернувшихся обреченным листом

эти куколки мумии египетский саркофаг
в нем нет драгоценного золота его не ограбит враг
хитиновая скорлупка неподвижный и скорбный лик
а Бог что велик в былинке и в гусенице велик
тем более в куколке ибо в этом гробу
прообраз Христа распятого с терновым венцом на лбу
и в должный срок треснет хитин по швам
и душа Воскресения во славе явится вам

verses

геноцид

стояли голые люди у края огромной ямы
в очереди за смертью глаз стараясь не поднимать
когда убивают не больно мальчик спросил у мамы
совсем не больно подумав ему ответила мать

***

открываю альбом присматриваюсь к фотоснимку
человек стоит с болезнью своей в обнимку
пожелтевший с фотобумагой выцветший чуть живой
насколько это позволено изображенью
стать снимком легче чем становиться тенью
легкой прозрачной дергающейся кривой

ставлю пластинку в скрипящем церковном хоре
плачется прячется гордое горькое горе
соло сопрано называется птичкой голос звенит
да исправится молитва моя да направится в переводе
пред лице Твое а при ясной погоде
слово как солнце чуть помедлив восходит в зенит

открываю книгу сюжет известен и все же
как в детские годы холодок пробегает по коже
восемнадцатый век заполняет тесный мой кабинет
ямб звенит привычный колокольный четырехстопный
длится стих слишком торжественный и подробный
и часы отбивают время которого больше нет