verses

***
В каждом городе есть застойный-отстойный район.
Слово "ремонт" навсегда вычеркнуто из словаря.
Во дворе туалета нет. А пахнет - со всех сторон.
Копеечку берегут. А жизнь пропадает зря.

Трудно тем, кто вырос там, куда не ходит трамвай,
где вместе живут сто лет, а "здравствуй" - не говорят.
Где в сарае - склад утиля, а в квартире - сарай.
Где два фонаря на квартал, и те никогда не горят.

Где в гастрономе плакат "Пейте томатный сок!".
Где бабушка учит внука, что мама его - змея.
Где младенцу, как кляп, в рот втыкают сосок.
Где самой дешевой шлюшке говорят "Дорогая моя!".

***
В кейптаунском порту с пробойной на борту
"Жанетта" поправляла такелаж.
До сих пор привкус этой песни во рту,
в котором -стыдно сказать - почти не осталось зубов.
До сих пор по воскресеньем на рынках ажиотаж.
Моряков было двадцать восемь. Как панфиловцев. И гробов
тоже двадцать восемь, поровну - для французов и англичан.
Одесса - жемчужина. Так про нее поют.
Но если ночью идешь по Канаве - убить не убьют -
убить не убьют, но крепко отхватишь в чан.
Сломали фуникулер. Строят морской вокзал.
Плюс эскалатор, как в московском метро.
Пионер на допросе немцу ничего не сказал.
Сдала ребят мусорам? Получай перо под ребро!
Жизнь состоит из песен городских или воровских,
особенно, в подворотнях, под гитару, по вечерам.
особенно с девушками, отчаянными, из таких,
знающих слово "б...ь", и не знающих слова "срам"
Стыдно учиться на доктора там, где в почете вор,
где городской фольклор - это блатной фольклор,
где, за неимением прочих дел, море ласкает взор.
Привкус этих песен - повторюсь - во рту до сих пор.
Некуда отступать. За нами - одесский двор.

***
Соборка была без Собора. Базарная без базара.
Имена долговечнее людей и строений.
Дневная жизнь ужаснее полуночного кошмара.
Течение будней нелепее сновидений.

Чего-то недостает. В реальности - черные пятна.
Всматриваешься, вспоминаешь - ни на что не похоже!
Речь ушедшего сбивчива и невнятна,
как гул толпы или шум листвы, что, впрочем, одно и то же.