Простые вещи-6

[borkhers]

Как писать? Один из моих друзей отвечает - хорошо. Молодец. Но вот что-такое "хорошо" и "что такое плохо" в современной поэзии вопрос остро дискуссионный. как говорили на заседаниях Полтибюро ЦК (или ЧК).

Прежде всего вспомним, что тема "телесного низа" вполне традиционна для мировой и русской поэзии. Нет в этом ничего современного. Вот, отругали Марию Степанову за стихи о мастурбации в ванной. А Ходасевича за его стихотворение об онанисте в берлинском сортире тоже отругаем и постмодернистом назовем?
Надо сказать, что библейская история об Онане также вполне поэтична.

Согласимся лишь с тем, что разница между стихами Ходасевича и Степановой с одной стороны и замечанием Бродского "между прочим, все мы дрочим" - огромна: наблюдение, переживание, вчувствование и - ироническая констатация медицинского факта.

Откровенные, гениальные описания страсти в русской поэзии не новость. От пушкинского "и делишь мой восторг как будто поневоле" и тютчевского "и сквозь опущенных ресниц угрюмый, тусклый огнь желанья" до "Горения" Бродского: "всматриваюсь в огонь. На языке огня раздается "не тронь!" и вспыхивает - "меня!" А Пастернак в Спекторском: "Когда ж трепещущую самку раздел горячий ветер двух кистей"...

Но была в русской поэзии (с семнадцатого века) иная, шутейная, "карнавальная" в Бахтинском понимании традиция. Слава Баркову! Ни Пушкин, ни Лермонтов не прошли мимо этой, пусть не генеральной, но заметной линии на ладони российской поэзии. А народ, создающий поэтический фон (сочиняет народ, композиторы аранжируют - Глинка, очень Сталин эту цитату любил. Когда фильм про Глинку снимали специально народную песню на темы Глинки сочинили для убедительности)! Частушки. Вот маршаковская, любимая: "Я мужик такого сорта, не могу я без комфорта, приходи, Маруся, с гусем, по----ся и закусим!" Полистаем Петра Киреевского. Недолго же искали! "ручки ножки разложу и дорожку покажу. Дорога торна, чорна п...а, чорна, чорна как цыганка, робятом поманка". А вот и еще. И еще.
Так что и гуголевскую частушку "утром у пивной палатки примерещилась п....а, то ли нервы не в порядке, то ли совесть не чиста", сочинил народ. А Юлик только аранжировал. А что делать?

Не в том дело, что в современной поэзии об этом пишут. Пишут чаще и иначе. В этом "иначе", думается, вся загвоздка.

Comments

[mariastepanova.livejournal.com]

Дорогой Борис, вся прелесть ситуации состоит в том, что у меня НЕТ стихов о мастурбации в ванной. Как и цикла "Песни южных славян". И то, и другое - на совести автора статьи. Есть пара текстов, где фигурирует банно-ванная тема, но какой из них его вдохновил - не берусь решать.

Правда, эта оговорка не делает Ваши тезисы менее убедительными.

[m-i-su.livejournal.com]

"...у меня НЕТ стихов о мастурбации в ванной."

Слава Богу, а то я страшно испугался за Вас (как автора).

[mariastepanova.livejournal.com]

Мне, как и Борису, кажется, что выбор темы - дело десятое, важно, что с ней делается по ходу стиха (или какой ход она стиху задает). Здесь может быть предсказуемый ряд примеров, от Бодлеровской "Падали" до приведенных Вами стихов Ходасевича или "прекрасной помойки" Елены Шварц. Но в моем случае все проще и скучней.

[m-i-su.livejournal.com]

Выбор темы, дорогая Мария, дело не десятое, а дело ответственное. Ходасевич написал гениальные стихи, но он был "Юпитер", а не "бык", и его случай для нас - не "правило".
По этому поводу нашел замечательные строки у критика Сёмы Штапского, большого друга Херсонского, которого Борис не раз называл своим учителем :)
Вот что писал незабвенный покойный Сёма:

"Новейшая графомания как раз и зиждется на всеобщей смутности "правил", разболтанности, вседозволенности, а главное - самодозволенности.
Ведь рассуждения о "допустимости" того-то в таких-то или таких-то случаях и проч. - эту публику как раз и развращают. Ибо им кажется, что "этот случай" - это как раз их случай. Что, если Фет однажды зарифмовал "огня" с "уходя", то им-то уж сам Бог велел рифмовать так."

Поэтому я так обрадовался, узнав что Вы не описывали маструбации, милая Маша. Ибо чтО бы сказал об этом старик Сёма (сопоставив сии "мнимые" стихи с ходасевичевским шедевром) - боюсь и подумать!
Впрочем, Вы молоды и Вам наплевать на стариков. А я уже еду с ярмарки, потому вынужден прислушиваться...

P.S.
Смотрел на Вас по ТВ. Вы очень хороши собой!
Ваш Мисурин.

[mariastepanova.livejournal.com]

Дорогой Антон,

спасибо за приятный постскриптум – после него совершенно не хочется возражать ни Вам, ни покойному референту. Хотя по большому счету я не соглашусь ни с Вами, ни с ним. Мне кажется, что десятое дело здесь ничем не отличается от второго-третьего-четвертого, суть не в порядковом номере, а в том, что он не первый. Есть (с оговоркой: для меня) вещи поважнее выбора темы-рифмы-размера (как будто их вообще кто-то специально выбирает, а не заполняет определенным образом свернувшуюся внутреннюю воронку). Ходасевич может ударить ветхозаветным посохом (или заурядной палкой) в любую доступную поверхность, от соррентинской скалы до стены берлинского сортира. Источник, который он там найдет, всегда окажется «стихами-Ходасевича» - элементом из порядковой таблицы. «О чем» те или иные стихи – дело для меня и впрямь десятое (то есть не-первое), таково, видимо, мое читательское устройство – видеть за любым стихотворением «автора»: систему, в которую оно встроено, и личную волю, которая эту систему удерживает. Но это мой способ чтения, моя соматика, которая, возможно, никак не соотносится с Вашей.

Для того, чтобы сопоставить любые мои стихи, настоящие или гипотетические, с любыми стихами Ходасевича и убедиться, что сравнение не в мою пользу, не надо быть ни покойником, ни учителем Херсонского. Но когда незабвенный Сема говорит о менее безусловных вещах, скажем, о недопустимости того или сего, меня удивляет его странная переборчивость. Плохой поэт, рифмующий «огня» и «уходя», потому что так делал Фет («значит, и мне можно!»), ничем не отличается от плохого поэта, навсегда запретившего себе все рифмы, кроме пушкинских («вот и я так буду!»). Только вот, на мой вкус, второй пример отдает куда большей гордыней. В принципе, само это занятие – рифмовать – из разряда «внеправильных»: нелепых (плясать за плугом/перед скинией), легкомысленных (пускаться на дебют после Фета, Ходасевича и царя Давида – я уж и не поминаю про вопрос Адорно) и требующих некоторого градуса самодозволенности. Дело, видимо, все-таки в результате, который всегда гадательный, по Баратынскому – «как знать». Но Семины строки, которые Вы приводите, из разряда нестрашных. Это ведь классическая литературная «ворчалка» про новейших графоманов, которые не признают ни правил, ни пределов, и ей всегда (со-)ответствует другая – про докучных стариков, которые тоже чего-то там не понимают; обеим не одна уже сотня лет, не будем же и мы с Вами подпевать! Тем более что пишу я Вам из деревни, где Интернет добывается чуть ли не трением, и тратить его на эту песенку обидно.

Антон, я очень надеюсь не обидеть Вас просьбой отложить обороты домашне-дружеского свойства (милая Маша) до личного знакомства. Я человек довольно уже взрослый, очень и очень камерный, и в литературном поле я пользуюсь полным именем, оставляя уменьшительные для «частного сектора». В других обстоятельствах я оставила бы при себе и эту информацию – но происшествия последних недель совсем уж отбили у меня всякую охоту смешивать личное и литературное. В их контексте и Ваши слова невольно получают оттенок, который Вы, безусловно, не хотели им придать.

Ваша
МС

[m-i-su.livejournal.com]

Уважаемая Мария!
Прошу прощения за невольную фамильярность. У меня и в мыслях не было оскорбить Вас этим (скорее наоборот, хотя ЧТО наоборот? - не знаю), а тем паче как-либо примазать таковое обращение к "происшествиям последних недель".
Личного знакомства между нами, боюсь, не случится, посему я и не помышляю также оказаться в Вашем "частном секторе".
На то есть очень серьезные внеэмоциональные причины. Если Вам они любопытны, оставьте где-нибудь, хотя бы в моем ЖЖ, Ваш емейл, и я напишу Вам приватно, предварительно уничтожив оный.
Впрочем, я не полагаю, что вне темы, затронутой мной и задевающей Вас за живое, я могу быть Вам сколько-нибудь интересен.

Ваш Антон Мисурин.

[borkhers.livejournal.com]

Это стихотворение могло бы быть вполне симпатичным: вспомнили же мы Ходасевича, герой которого "создавал свои миры" в гораздо менее эстетичных условиях. А вот что за "Песни южных славян", Неужели это он с песнями Мериме, переведнными сгоряча Пушкиным перепутал? С него станется. Беджный Фима!

[mariastepanova.livejournal.com]

Ну, у меня есть книжка "Песни северных южан", с поклоном пушкинскому переводу. Видимо, действительно перепутал.

[m-i-su.livejournal.com]

Моя приятельница израильская юмористическая поэтесса Ирина Перетц мечтала назвать свой сборник ПЕСНИ ЮЖНЫХ СЕВЕРЯН (логика понятная: старая питерка, ныне осевшая в Хайфе), но в результате книга вышла под простым названием ВЕРНОСТЬ.
Читая ее произведения, Ф. Искандер ржал и бился, как Баратынский над "Повестями Белкина", а Белла Ахмадулина утирала слезы рукавом Мессерера. Бенедикт Сарнов на пикнике у Иосифа Беленького сказал: "Йося, у нас есть два женских поэта - Юнна Мориц и Ира Перетц".
Рекомендую (когда у Вас интернет не будет высекаться путем трения и будет досуг):

http://www.stihi.ru/author.html?mayfllower25