borkhers | Записки психиатра. Эпилог.

* * *

На Слободке-Романовке, справа от хлебзавода, расположена довольно обширная территория, огороженная высоким красным кирпичным забором. К главному входу — подъезд полукругом, на дорожку выходят окна кабинета завмеда, да вот и она, стоит у окна, смотрит, кто опоздал на три минуты. Это я, Н.А., опоздал на три минуты, это я прохожу мимо Вашего окна и делаю вид, что Вас не замечаю, хоть Вы женщина видная. А Вы покачиваете головой и заносите мою фамилию в список. Зачитаете на трехчасовой пятиминутке в среду? А хрен с ним, читайте. Не в последний раз.

*

Два больших квадратных двора со сплошной цепочкой корпусов, за каждым — внутренний дворик. В первом дворе возле аптеки мраморный бюст дегенерата. Так скульптор изобразил великого Ивана Павлова. Дворовая больничная собачка отмечает пьедестал ученого желтенькой струйкой, маленькая месть. Огромные санитарки перегоняют хилые колонны пациентов на трудпроцессы.

*

Пройди дворы, поверни направо. Длинная аллея. Забор здесь частично разобран, можно выбраться на Кривую Балку. Прямо к церкви Рождества Богородицы. Вот и колокола звонят — вечерня. Но нам не туда: вновь больничные корпуса, на этот раз отдельными домиками. Так называемая колония для хроников. Вернее, бывшая колония. Теперь всюду — отделения. И это, за колючей проволокой, похожее на тюрьму, отделение судебной психиатрии. Сюда мне, неблагонадежному путь заказан: администрация перехватила записку диссидентки Ганы Михайленко, адресованную больничному психологу.

Разве только попасть туда в качестве подследственного? Нет, и этого не случится.

*

Вот и дорога к боковым воротам. По этой дороге выезжал на огромной трофейной машине по кличке "Адольф Гитлер" больничный шофер. По ней перегоняли колонны пациентов в так называемый лечебно-трудовые мастерские. По этой дороге мы с моим приятелем Мишей катили среди сугробов каталку с телом его матери, скончавшейся в геронтологическом отделении. Мы когда-то детьми вместе с ней ели семечки, рассыпанные на расстеленной газете “Труд”. Машина к моргу не могла проехать из-за заносов.

*

В самом центре этого огромного учреждения, дурки, скорбного дома, психушки, за резным дубовым столом сидел мой герой, профессор М, великий и нелепый. А на первом этаже административного корпуса в огромном кресле с бархатной малиновой обивкой сидел старший врач больницы Д.И. Тут провели половину жизни мои друзья. герои этих записок. Тут я провел пятнадцать лет - не всякий больной находится в больнице так долго! Разве, что безнадежные хроники.

*
Мне удалось бежать. И меня не пристрелили при попытке к бегству!

*

Дурдом. Это было страшное место. Наверное, оно и сейчас такое. Не знаю, давно не бывал…

Как и всякое иное страшное место, психушка имеет свою славную историю.

*

Кажется, это — конец.