verses

[borkhers]

***

Странник я и пришлец как и все отцы
и дети мои — изгнанники, странники, пришлецы,
сосущие красно-звездные цыганские леденцы,

не ступающие на трещинки, отмеряющие шажки,
в тугих кулачках сжимающие фантики или флажки,
на табуретке читающие траченные стишки.

Мол, сестра говорит, мальчик, в музей пойдем,
через площадь, парой, в проклятый кирпичный дом,
прижмись ко мне, скорее, чего мы ждем?
Облысей, отпусти бородку, будешь нашим вождем.

Или – руку в карман. Сквозь подкладку мять
мальчишеское достоинство, поглядывая на мать,
уже ощущая то, что пока не смеешь понять.
Не на кого надеяться. Не на кого пенять.

Научись целоваться, кусая яблоко или томат,
принимай присягу, прижав к цыплячьей груди автомат,
на матроске останутся пятна. В сердце – список утрат.
Толчками движется бита – из квадрата в квадрат.

Прикусив язычок, играет в классики во дворе
пятилетка в четыре года. Рот в кабачковой икре.
На плите пригорает сизое картофельное пюре.
Красные, грязные даты размножаются в календаре.

Странник я и пришлец. Я родился в той стороне,
куда не возвращаются, и откуда не
возвращаются, где на одной струне
сыграют всего Бетховена, где в каждом мутном окне

одновременно анфас и профиль портрет чужой
мамы, семьи, страны. Я уже большой.
Странник я и пришлец. Отойди, не стой над душой.

Март 2007