borkhers | Яков Лернер. Воспоминания

Мы приехали в Омск и начали обращаться в различные инстанции с просьбой сообщить нам о судьбе Тринкера. Но тщетно - единственное, что мы услышали - если не прекратим свои хлопоты, та же участь постигнет и нас самих. У нас не было выбора и мы прекратили наше "расследование".

Я прервал свой отпуск и с тяжелым сердцем вернулся домой и вновь приступил к работе. В глубине души я был уверен, что судьба моего друга постигнет и меня самого. Так и случилось - после возвращения я оставался на свободе не более пяти месяцев, 2 февраля 1938 года я был арестован НКВД (Лернер называет организацию "КГБ"). С этого момента началась черная страница в моей жизни, и этот ужасный период длился много лет... Я был брошен в тюрьму в Уфе. Это здание было построено еще в дни Екатерины Второй в восемнадцатом веке (Лернер ошибочно указывает семнадцатый век- Б.Х.). Теснота в камерах была невыносимой. 10-120 человек лежали на полу в каждой камере. Места не хватала и твои ноги лежали на теле человека, лежащего напротив. Допрашивали исключительно в ночное время. Приглашали для допроса 20-30 человек. Они возвращались дня через три в ужасном состоянии. Кто-то пытался покончить с собой, кто-то сходил с ума.
Мой черед предстать перед следователями пришел в конце марта 1938 года. Допрос продолжался непрерывно 72 часа. Меня допрашивали три КГБиста, сменяя друг друга. .
Все эти негодяи закончили высшую школу НКВД.Один из следователей был руководителем группы. Его чин был более высоким и он руководил этим черным делом. Метод допроса был всегда один и тот же.Я все время стоял на ногах, мне не позволяли ни сесть ни лечь. Кормили меня селедкой и не давали пить. При этом следователь сидя за столом на моих глазах пил прохладную воду из графина. Следователь вел протокол, весьма далекий от реальности. Я был жестоко избит, следователи истязали меня. Мои ноги отекли и покрылись кровью. Много раз я падал в обморок во время допроса. Следователи, как я уже говорил, сменяли друг друга. Иногда они прерывались на несколько минут, но заслышав шаги в коридоре, вновь принимались за дело, избивая меня и крича на меня дикими голосами. Они тоже боялись! Боялись, что их обвинят в излишней мягкости. Главный следователь был евреем, его фамилия была Юравский.

Вернувшись в камеру, я почувствовал себя окончательно сломленным - физически и психически. Я думал, что моя жизнь ничего не стоит и нет смысла продолжать жить. Я рассказал свою историю сокамернику. Тот был зрелым человеком, он участвовал в гражданской войне, сражался в дивизии Чапаева, имел огромный опыт военной и политической деятельности: до ареста он был мэром (председателем горисполкома? - Б.Х.)города Пугачевска. Этот человек убедил меня, что не все потеряно, что мы еще дождемся лучших времен и положение вещей изменится, что я езще молод и должен продолжать жить, надеясь на лучшее будущее.

28 мая нам огласили решение ОСО (Особое совещание при НКВД) согласно которому 182 человека осуждались на различные сроки принудительного труда и перевоспитания в лагерях.В основном сроки были от восьми до десяти лет. Моя фамилия была в списке. Я был приговорен к десяти годам лишения свободы за "контрреволюционную деятельность".... Военный трибунал Румынии приговорил меня заочно к пяти годам заключения за революционную деятельность, которой я действительно занимался. В СССР я осужден на десять лет за контрреволюционную деятельность, к которой я не имел никакого отношения.... ..