borkhers | verses

***

Власть крепнет и поднимается, народ
глядит снизу вверх, но не видит лица ея,
так оно высоко и возвышенно. Огромен, седоброд,
Патриарх не достанет крестом до губ великанши. Житья
нет от двуглавых птиц, конечно, в пределах границ.
В историю вписано несколько славных страниц.

На небе все чаще замечаешь рубцы
от полета бомбардировщиков. При входе в трамвай
человека в форме, чувствуешь то, что когда-то отцы,
если в дом приходили с обыском. Лучше не затевай
смуты, чужак, одерни пиджак, галстук поправь,
погадай, подбросив монетку: сон или явь?

Сон хорош пробуждением, явь - неизбежностью сна,
желательно, непробудного. Теребит рукою страна
край байкового одеяла, что-то шепчет себе под нос.
Лакей, лавируя между коек, несет поднос.
на подносе спасские башни с минеральной водой
и красные площади, уставленные едой.

Это на завтрак грядущее, то, что грядет сюда
неизбежно, торжественно, тождественно дню Суда,
страшного, как на фреске, где связанный Лев Толстой,
объятый пламенем Лермонтов, а также народ простой,
давящийся горечью горькой сметных смертных грехов.
Где недовольство низов, там неспособность верхов.

Важны колебания в стане нерешительных, блин, друзей,
этих, в шляпах, с бородками, в пенсне или роговых
очках, с портфелями, которым давно в музей
вместе с владельцами-умниками. В полостях ротовых
рушатся зубы, движутся губы, ворочаются едва
языки, выговаривая дозволенные слова.