verses

[borkhers]

И без залысин лоб высок, но залысины делают выше
помыслы, ниспадающие вниз, вместе с кудрями.
Мраморный бюст вольнодумца кривляется в темной нише.
Хариты стыдливо беседуют с русскими богатырями.
Два голубка, прижавшись, сидят на крыше,
символизируя вечный союз материков с морями.

За спиной у него колонна в честь красоты идеалов
Классицизма, а впереди – обелиск во имя реалий
обыденной жизни и подлинных чувств. В каждом из залов
его усадьбы, на ковриках, пара античных сандалий
соседствует с парой лаптей. Простота вандАлов
дополняет изысканность дев, препоясанных выше талий.

Он гуляет в одном направленье. Но не может достигнуть
простоты мужицкой, поскольку не может постигнуть
ограниченности дворянства: классовой, провинциальной,
плюс – отсутствие денег. Лик природы печальной
ему понятней. Красные пухлые губы
переминают стебель зеленого злака.
Зимой, в полночный мороз он не носит шубы.
Летом, в полуденный зной – не снимает фрака.
Подбородок над многосложным воротником рубахи.
Вместо веры в уме безбожном гнездятся страхи.

С каждым днем он сложнее, хотя так хочется – проще!
Слышен свист заводных соловьев из хрустальной рощи.
Он наблюдает жизнь. Часами спорит с невеждой.
Каждую мысль оттачивает до последней точки,
cторонясь лицемеров, которые под золотой одеждой
несут железное сердце в каменной оболочке.

Comments

[borkhers.livejournal.com]

Да, Пушкин прав. Закона, впрочем, нет не только ветру и орлу, вместе с сердцем девы. На постсоветском пространстве он, закон, тоже не в чести.