Записки психиатра

[borkhers]

*
Люди в принципе плохо распознают психические расстройства. С одной стороны, они назовут сумасшедшим кого угодно - любого, кто с ними не согласен, чьи суждения им не нравятся. Почти каждый психиатрический термин становится в конце концов ходовым ругательством: он идиот, имбецил, дебил. Он - истерик, невропат, психопат. Он шиз (иногда - шизо, получается, как известная аббревиатура - штрафной изолятор, вновь сошлись психиатрические и тюремные ассоциации). В конце концов психиатры начинают из-за этого - бытового, оскорбительного значения своей терминологии, отказываться от привычных диагнозов, вошедших в лексикон улицы.

*
С другой стороны, люди длительное время "не распознают" реального психического заболевания, особенно, если они хорошо знают заболевшего...
Как-то ко мне приехали гости из канадского университета. В этот период ко мне позвонил В., также знавший их. Он сказал мне, что хотел бы встретиться и поговорить с ними и с нами. Почему бы и нет? В. был продвинутым студентом и оставил у нас вполне позитивные воспоминания.
И вот В. приходит к нам на чашку чая. Мне с первых минут становится ясно, что он в необычном состоянии. Полчаса беседы на отвлеченные темы и печальный факт - В. болен, и болен серьезно становится для меня абсолютно ясным.
*
Но все остальные! Они разговаривают с В. совершенно нормально, всерьез воспринимают его идеи, обсуждают их... А речь идет и о написании докторской диссертации, и об огромном влиянии В. в городе, о масштабном строительстве (В. никакого отношения к строительству не имел никогда!). И все это с ускоренной речью, перескакиванием с одной темы на другую, не вполне адекватным смехом. Я вывожу жену на кухню и говорю: мы в сложной ситуации. В. - болен. Нужно, чтобы он поехал домой. И как-то дать знать его родственникам... Жена не очень склонна воспринять мои слова всерьез. Разговор длится и длится... Я-то понимаю, что при таких состояниях, как у В. он может говорить всю ночь, не уставая.
Но вот о наших канадских коллегах, людях вполне психически здоровых, но пожилых, сказать этого никак нельзя...
*
И тут звонит коллега М.. Он говорит: Прости меня, я сделал ошибку. В. попросил у меня твой телефон, и я ему его дал. А потом понял, что В. в болезненном состоянии. Так что, если он будет тебе звонить, встречайся с ним не дома, а в офисе.

Ты опоздал со своим предупреждением, - ответил я, - В. у меня вот уже три часа. И это - проблема.

*
Когда-то Иосиф Бродский написал "Смерть - это то, что бывает с другими". Эти слова можно перефразировать "Безумие - это то, что бывает с другими". Не со мной, не с моими близкими и родственниками. Это мифическое убеждение как раз и способствует четкому внутреннему подразделению на "мы", нормальные, и "они", безумные. Такое себе ликование в духе древнеиндийской книги Дхаммапады: О, мы живем очень счастливо, здравые среди больных, среди больных людей живем мы, здравые!
*
Все, что противоречит этому мифу оттесняется на периферию сознания и игнорируется. У меня есть своя "книга рекордов", разумеется, только в памяти. Каков максимальный, рекордный срок между началом психической болезни и первым визитом родственников к врачу? На сегодняшний день рекорд - девять лет. За это время болезнь матери семейства прогрессировала до такой степени, что говорить о лечении всерьез было уже невозможно.