borkhers | May. 6th, 2006

May. 6th, 2006

Христос сказал: "Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать
и всячески неправедно злословить за Меня" (Мф. 5,11). Косвенно
из этих слов следует, что истинные христиане должны быть
гонимы. И если вдруг та или иная церковь начинает чувствовать
себя в миру чересчур комфортно, то... Поэтому трудно сказать,
что опаснее для духовной жизни - гнев властей или их опека. И
кому выгоднее отделение Церкви от государства - тайна сия
велика есть. Мне кажется, что подобное отделение в нашей
стране попросту нереально, слишком длительными и прочными были
эти отношения, слишком много беды для Православия было в опеке
самодержавной власти, слишком много тайных преимуществ давало
сотрудничество с большевиками начиная с конца сороковых
годов... Сегодня Православная Церковь ( а у нас сегодня пять
церквей называют себя "православными") в Украине так или иначе
мыслит себя - государственной, даже если государство уже
прекратило свое существование... Ветвь Русской Православной
Церкви Заграницей ("зарубежники"), которая на территории
бывшего СССР называет себя "Истинно Православной Церковью", в
некотором роде, - государственная церковь Российской Империи.
Так называемая Украинская Автокефальная Православная Церковь (
она сейчас раскололась на две) - это государственная церковь
Украинской Народной Республики 1919-1921 годов. Православная
церковь Киевского Патриархата это - государственная церковь
Украины периода правления Леонида Кравчука... Украинская
Православная Церковь Московского Патриархата живет в
"постсоветском геополитическом пространстве". О том, что
именно эта Церковь является законной, канонической с ЦЕРКОВНОЙ
точки зрения говорить считается неудобным с точки зрения
ПОЛИТИЧЕСКОЙ.( Read more... )

Доброму дедушке ЗИГГИ сегодня исполняется 150. Народ ликует.

Лозунг праздника:

Дедушка Зигги! В Ваш день рожденья
довели бы, если могли бы, до
генитального изнеможденья
наше скромное либидо.

Тост праздника:

За ваши 150 - наши 150!

Стищок праздника

Айне-кляйне Фриц
*
Молодой человек заходит к Профессору в кабинет.

Профессор сидит за столом. На стене — чего только нет!
Цветная олеография. Шарко, в окруженье клевретов,
простирает к младым истеричкам выхоленные руки.
Женщины бьются в судорогах ради Эроса или науки.
В больнице — овечки в белом. В жизни — те еще суки.
На столе Профессора несколько драгоценных предметов —
античная статуэтка, какой-то идол Востока.
Сосуд, содержавший некогда внутренности фараона,
на треть заполнен сигарным пеплом. Жестоко
так поступать с владыкой, но нет закона,
кроме магических правил. Принцип «око за око»
здесь не работает. «Пепел за пепел» — вернее.
Скоро кремация в Лондоне. Профессор умрет до срока
с помощью морфия. Жизнь улетучится. Вместе с нею,
промелькнув, завершится война — мировая, вторая
(дай-то Бог, не последняя). Вселенная, пламенея,
сожмется в зеленое яблоко Рая
или в лазурный квадратик, который отмерил
Тот, в Кого господин Профессор не верил.

*
Молодой человек входит к Профессору в кабинет.

Вы не узнали? Я был пятилетний шкет.
Мой отец был атлет с усами — черными, завитыми,
похожими на уздечку. Вы пролили истинный свет
в темницу детского страха. Я боялся большого коня.
Вы сказали, что конь — это папа, и тем исцелили меня.
Вы дали мне имя — маленький Фриц. Великое имя.

Однажды я видел сон. Папа с петрушкой в зубах
лежит на огромном блюде. Мать подвязывает салфетку.
Я сжимаю вилку в руке. Мясо падает. Ах!
Мать целует меня в макушку. Ешь аккуратней, детка.
Пятно изнутри расползается на штанах.

Это первый случай антропофагии
в новейшей истории. Следом пойдут другие.

Это цена за место в материнской постели.
Это цена за пространство в ее утробе.
Две птички — жизнь и смерть по небу летели.
Фриц достает рогатку. Пропадите пропадом обе!

Потому что в мире нет ничего кроме детства.
Потому что в детстве нет ничего кроме желаний.
Материнской груди и лона. Отцовских усов и члена.
Богоборчества и святотатства. Лихоимства и людоедства.
Шизофрении, неврозов, депрессий, маний
и проклятия, как водится, — до седьмого колена.

*
Молодой человек входит к Профессору в кабинет.

Следом за ним заходит старец в ермолке
и женщина в парике. Следом — крысы и волки
(кликухи клиентов, от которых отбоя нет).

Древние статуэтки стоят на столе и на полке.

Молодой человек говорит: «Я уже не боюсь лошадей.
В раннем детстве я был воспитан как иудей,
но теперь я агностик, социалист, филолог.

Меня одобряют идолы с ваших полок,
боги Египта, страны кирпичей и корзин,
герои Эллады, усатый рябой грузин.

Я умею мочиться стоя. Я знаю всеобщую цель.
Свет из родительской спальни через дверную щель
озаряет мою наполненную ужасом колыбель».