Iz "Narisui chelovechka"

* * *

Выставь ногу на шаг впереди другой.

Крути стопой, как гасят окурок. Так.

Приседай. Покачивай бедрами. Выгибайся дугой.

Мети волосами паркет. Это твист. Шевелись, мудак.

 

Пластинка на старом рентгене. Рок-н-ролл «на костях».

Кстати, кость — лучевая. В нижней трети есть перелом

с небольшим смещеньем. Банальный случай. Пустяк.

На битлах отломки ключицы торчат углом.

 

Было дело. Вернее, бизнес. Странная связь

старой травмы и новой музыки. Вот она —

звуковая дорожка-пружинка. Вот напряглась

на запястье жилка. Прошедшие времена.

 

Что ж, выгибайся дугой, шевелись, мети

волосами паркет. Понятно? Как не понять.

После полуночи память — сад, который не обойти,

или тяжесть, которую не поднять.

 

Разве только мечтанье, вечер в гостях, в тепле,

в городе Пушкине, бывшем Царском Селе.

 

Словно воздуха пузырек в затвердевшей смоле

на прямом еловом стволе.

 

 

* * *

«Подойди к продавщице, скажи: гондон,

это просто такое слово, пойди, скажи».

Я подхожу к лотку и говорю: «бидон».

Ложь порождает ложь. Жизнь состоит из лжи.

 

«Если в нее помочиться, живот разнесет

и родится ребенок. Вот, журнал посмотри,

как это нужно делать. Только сопли утри».

Саша, Петя и Феликс. Никто меня не спасет.

Нет, не смотри, беги —

это твои враги.

 

В чем отличье кита от рыбы? — Не отвечай.

Они над тобой смеются. Господи Боже мой!

Дома готовят обед. На примусе греют чай.

Мама кричит в окно: «Боря! Пора домой!»

 

 

* * *

Дом с верандой на сваях. Некрашеное крыльцо.

Под ним — набрякший песок. Жерлянка — подковкой рот,

оранжевое брюшко, лапки коленками вбок.

Мальчик в школьной фуражке. Серое пальтецо.

Под ним — зеленая кофта. Навыворот, наоборот.

 

Мимо проходит военный. Ладошка — под козырек.

Напротив на доме плакат — «Партия и народ

едины». Полвека спустя это звучит как упрек

народу, партии, времени — все на одно лицо.

 

Военный идет к сараю, чтоб застрелить свинью,

коммунальную собственность, на четыре семьи.

Выкармливали четверть туши, каждый свою.

Раздел состоится позже. Отец вернется к семи.

 

Мальчик вздрогнет, услышав выстрел и краткий визг.

Безумная нянька Анька ругнется где-то в дому.

Ближе к ночи мрачный военный напьется вдрызг

и будет махать револьвером перед лицом ко всему

равнодушной жены. Сосед — небывалый риск —

вывернет гаду руку и научит его уму.

 

Iz "Narisui chelovechka"

* * *

Выставь ногу на шаг впереди другой.

Крути стопой, как гасят окурок. Так.

Приседай. Покачивай бедрами. Выгибайся дугой.

Мети волосами паркет. Это твист. Шевелись, мудак.

 

Пластинка на старом рентгене. Рок-н-ролл «на костях».

Кстати, кость — лучевая. В нижней трети есть перелом

с небольшим смещеньем. Банальный случай. Пустяк.

На битлах отломки ключицы торчат углом.

 

Было дело. Вернее, бизнес. Странная связь

старой травмы и новой музыки. Вот она —

звуковая дорожка-пружинка. Вот напряглась

на запястье жилка. Прошедшие времена.

 

Что ж, выгибайся дугой, шевелись, мети

волосами паркет. Понятно? Как не понять.

После полуночи память — сад, который не обойти,

или тяжесть, которую не поднять.

 

Разве только мечтанье, вечер в гостях, в тепле,

в городе Пушкине, бывшем Царском Селе.

 

Словно воздуха пузырек в затвердевшей смоле

на прямом еловом стволе.

 

 

* * *

«Подойди к продавщице, скажи: гондон,

это просто такое слово, пойди, скажи».

Я подхожу к лотку и говорю: «бидон».

Ложь порождает ложь. Жизнь состоит из лжи.

 

«Если в нее помочиться, живот разнесет

и родится ребенок. Вот, журнал посмотри,

как это нужно делать. Только сопли утри».

Саша, Петя и Феликс. Никто меня не спасет.

Нет, не смотри, беги —

это твои враги.

 

В чем отличье кита от рыбы? — Не отвечай.

Они над тобой смеются. Господи Боже мой!

Дома готовят обед. На примусе греют чай.

Мама кричит в окно: «Боря! Пора домой!»

 

 

* * *

Дом с верандой на сваях. Некрашеное крыльцо.

Под ним — набрякший песок. Жерлянка — подковкой рот,

оранжевое брюшко, лапки коленками вбок.

Мальчик в школьной фуражке. Серое пальтецо.

Под ним — зеленая кофта. Навыворот, наоборот.

 

Мимо проходит военный. Ладошка — под козырек.

Напротив на доме плакат — «Партия и народ

едины». Полвека спустя это звучит как упрек

народу, партии, времени — все на одно лицо.

 

Военный идет к сараю, чтоб застрелить свинью,

коммунальную собственность, на четыре семьи.

Выкармливали четверть туши, каждый свою.

Раздел состоится позже. Отец вернется к семи.

 

Мальчик вздрогнет, услышав выстрел и краткий визг.

Безумная нянька Анька ругнется где-то в дому.

Ближе к ночи мрачный военный напьется вдрызг

и будет махать револьвером перед лицом ко всему

равнодушной жены. Сосед — небывалый риск —

вывернет гаду руку и научит его уму.

 

Esze perevod - ottuda ze

Песня  возлюбленного

 

Птица стремится ввысь,

И мысли – туда, откуда взялись,

И семя  - в лоно жены.

Но тот же отдых находят везде:

В  разуме, или  в  гнезде,

На бедрах,  что  напряжены

 

Первая песня служанки

 

Как пришел тот, кто мне незнаком,

Кто  в сон погружен все сильней

Вот, чужая  лежит с чужаком.

Голова на груди холодной моей.

 

О чем вздыхать, возжелать - чего;

Незнакомая ночь пришла.

 

Божья любовь хранила его

Избавляла от всякого зла.

Наслаждения власть скрутила  его

До червя его  низвела.

 

 

Вторая песня служанки

 

От неги постельной он сам не свой,

Унылый, словно червяк.

Жезл его с проникающей головой

Словно червяк обмяк.

Дух его скрылся, дух слепой,

Как дождевой червяк.

 

 

Esze perevod - ottuda ze

Песня  возлюбленного

 

Птица стремится ввысь,

И мысли – туда, откуда взялись,

И семя  - в лоно жены.

Но тот же отдых находят везде:

В  разуме, или  в  гнезде,

На бедрах,  что  напряжены

 

Первая песня служанки

 

Как пришел тот, кто мне незнаком,

Кто  в сон погружен все сильней

Вот, чужая  лежит с чужаком.

Голова на груди холодной моей.

 

О чем вздыхать, возжелать - чего;

Незнакомая ночь пришла.

 

Божья любовь хранила его

Избавляла от всякого зла.

Наслаждения власть скрутила  его

До червя его  низвела.

 

 

Вторая песня служанки

 

От неги постельной он сам не свой,

Унылый, словно червяк.

Жезл его с проникающей головой

Словно червяк обмяк.

Дух его скрылся, дух слепой,

Как дождевой червяк.