***
Природа берет свое, особенно там, за горами,
она оборачивается каменными мирами,
стальными кинжалами, крылатым конем Мерани.
Там всегда носили юбки чуть ниже колена,
старились в черном, вернувшись из турецкого плена,
звенели монистами, руки сами тянулись
поставить свечу, чтобы дочки тоже вернулись,
Пусть - лишенные чести, с раздавшимся чревом.
Захлебнитесь, мужчины, собственным гневом!
Не сумели невест защитить – терпите
их позор: пусть плачут, пока вы спите.
Пока отцы со знакомыми обсуждают цены,
пока зияют проломами крепостные стены.
А там, на северо-западе, наши дети
уже разрушили храмы и строят мечети.
Те, кто раньше платил, снова за все заплатят.
То-то враги удивятся, когда нас опять захватят!
Природа берет свое, особенно там, за горами,
она оборачивается каменными мирами,
стальными кинжалами, крылатым конем Мерани.
Там всегда носили юбки чуть ниже колена,
старились в черном, вернувшись из турецкого плена,
звенели монистами, руки сами тянулись
поставить свечу, чтобы дочки тоже вернулись,
Пусть - лишенные чести, с раздавшимся чревом.
Захлебнитесь, мужчины, собственным гневом!
Не сумели невест защитить – терпите
их позор: пусть плачут, пока вы спите.
Пока отцы со знакомыми обсуждают цены,
пока зияют проломами крепостные стены.
А там, на северо-западе, наши дети
уже разрушили храмы и строят мечети.
Те, кто раньше платил, снова за все заплатят.
То-то враги удивятся, когда нас опять захватят!