Jul. 6th, 2007
***
Как моллюск маслянистую ногу сквозь
узкую щель, раздвигая врозь
створки раковины, из черных крыл
выдвигался лик, и вот что он говорил:
Вставай-подымайся рабочий народ, пора,
видишь трехпалые лапы, синий отлив пера,
осталось створки в стороны на ширину,
плеч - взмахнуть, взлететь – и увидеть страну.
Нищую землю, вспаханную так-сяк,
трубы заводов, подъемные краны наперекосяк,
флаги, древками воткнутые в любую дыру,
все приметы сбываются, если они не к добру.
Если увидишь прямую линию – это строй
солдат, оцепление, оцепенение, стой,
или палить начнут, как водится, кто куда,
промахнутся, конечно, и все же в Днепре вода
окрасится кровью, тогда-то старый Тарас
полыне до самого Бога молиться за нас.
И Бог услышит Тараса, и сразу вспомнит о нем,
И чорные янголы будут дышать огнем,
И в самое ухо скажет Голос из пустоты
Чего тебе надобно, старче? Враг умер раньше, чем ты.
Как моллюск маслянистую ногу сквозь
узкую щель, раздвигая врозь
створки раковины, из черных крыл
выдвигался лик, и вот что он говорил:
Вставай-подымайся рабочий народ, пора,
видишь трехпалые лапы, синий отлив пера,
осталось створки в стороны на ширину,
плеч - взмахнуть, взлететь – и увидеть страну.
Нищую землю, вспаханную так-сяк,
трубы заводов, подъемные краны наперекосяк,
флаги, древками воткнутые в любую дыру,
все приметы сбываются, если они не к добру.
Если увидишь прямую линию – это строй
солдат, оцепление, оцепенение, стой,
или палить начнут, как водится, кто куда,
промахнутся, конечно, и все же в Днепре вода
окрасится кровью, тогда-то старый Тарас
полыне до самого Бога молиться за нас.
И Бог услышит Тараса, и сразу вспомнит о нем,
И чорные янголы будут дышать огнем,
И в самое ухо скажет Голос из пустоты
Чего тебе надобно, старче? Враг умер раньше, чем ты.
***
Как моллюск маслянистую ногу сквозь
узкую щель, раздвигая врозь
створки раковины, из черных крыл
выдвигался лик, и вот что он говорил:
Вставай-подымайся рабочий народ, пора,
видишь трехпалые лапы, синий отлив пера,
осталось створки в стороны на ширину,
плеч - взмахнуть, взлететь – и увидеть страну.
Нищую землю, вспаханную так-сяк,
трубы заводов, подъемные краны наперекосяк,
флаги, древками воткнутые в любую дыру,
все приметы сбываются, если они не к добру.
Если увидишь прямую линию – это строй
солдат, оцепление, оцепенение, стой,
или палить начнут, как водится, кто куда,
промахнутся, конечно, и все же в Днепре вода
окрасится кровью, тогда-то старый Тарас
полыне до самого Бога молиться за нас.
И Бог услышит Тараса, и сразу вспомнит о нем,
И чорные янголы будут дышать огнем,
И в самое ухо скажет Голос из пустоты
Чего тебе надобно, старче? Враг умер раньше, чем ты.
Как моллюск маслянистую ногу сквозь
узкую щель, раздвигая врозь
створки раковины, из черных крыл
выдвигался лик, и вот что он говорил:
Вставай-подымайся рабочий народ, пора,
видишь трехпалые лапы, синий отлив пера,
осталось створки в стороны на ширину,
плеч - взмахнуть, взлететь – и увидеть страну.
Нищую землю, вспаханную так-сяк,
трубы заводов, подъемные краны наперекосяк,
флаги, древками воткнутые в любую дыру,
все приметы сбываются, если они не к добру.
Если увидишь прямую линию – это строй
солдат, оцепление, оцепенение, стой,
или палить начнут, как водится, кто куда,
промахнутся, конечно, и все же в Днепре вода
окрасится кровью, тогда-то старый Тарас
полыне до самого Бога молиться за нас.
И Бог услышит Тараса, и сразу вспомнит о нем,
И чорные янголы будут дышать огнем,
И в самое ухо скажет Голос из пустоты
Чего тебе надобно, старче? Враг умер раньше, чем ты.