(no subject)

***

Ящер, покрытый бронированными щитками,
выставив коленки вбок, как локти, лезет куда-то,
ощупывает дорогу язычком. Пестрые ткани
на телах наших спутниц. Плотными завитками
спадают волосы. Ни имена, ни даты
никому не известны. Солнце стоит в зените.
Ящер глядит на нас. Но его никто не страшится.

Веки сомкните - и потянутся золотые нити
в разные стороны. И не то что усталость:
просто хочется знать, сколько еще осталось,
или, хотя бы, что этот путь когда-нибудь завершится.

Ящер смотрит и думает: Ишь чего захотели!
Я и сам когда-то ходил на двух ногах и задавал вопросы.
Я сам любовался спутницей. На ее загорелом теле
блестело золото. Она расплетала косы
и медленно, поеживаясь,входила в реку
забвения, в вечное сонное царство.

И я попросил: сыночек, сбегай в аптеку.
Маме, кажется, плохо. Скорей принеси лекарство.

(no subject)

***

Ящер, покрытый бронированными щитками,
выставив коленки вбок, как локти, лезет куда-то,
ощупывает дорогу язычком. Пестрые ткани
на телах наших спутниц. Плотными завитками
спадают волосы. Ни имена, ни даты
никому не известны. Солнце стоит в зените.
Ящер глядит на нас. Но его никто не страшится.

Веки сомкните - и потянутся золотые нити
в разные стороны. И не то что усталость:
просто хочется знать, сколько еще осталось,
или, хотя бы, что этот путь когда-нибудь завершится.

Ящер смотрит и думает: Ишь чего захотели!
Я и сам когда-то ходил на двух ногах и задавал вопросы.
Я сам любовался спутницей. На ее загорелом теле
блестело золото. Она расплетала косы
и медленно, поеживаясь,входила в реку
забвения, в вечное сонное царство.

И я попросил: сыночек, сбегай в аптеку.
Маме, кажется, плохо. Скорей принеси лекарство.