verses

***

Самолетик падает по диагонали, вращаясь вокруг оси.
Пилот кусает губу и молит Бога: "Спаси,
Отче наш, который иже еси!"

Глас отвечает: "Скоро тебе сошьют
маленький пестрый шелковый парашют.

А покуда белым облачком повиси,

или радужным шариком проплыви
в океане Божьей любви."

Пилот кусает губу и молит: "Благослови!"

И Глас говорит: "Благословен ты в паденье своем,
собственно, не ты один, а мы вдвоем.
Теперь пусть мотор помолчит, а мы молитвы споем."

И мотор молчит, а они поют и читают Псалтирь.
По небу плывет облачко, потом – мыльный пузырь,
переливается радугой, разрастается вширь.

А город подумал: «ученья идут», и думает до сих пор.
Младенец рассеивает всевидящий взор.
В зубах соломинка, в баночке – мыльный раствор.

verses

***

Самолетик падает по диагонали, вращаясь вокруг оси.
Пилот кусает губу и молит Бога: "Спаси,
Отче наш, который иже еси!"

Глас отвечает: "Скоро тебе сошьют
маленький пестрый шелковый парашют.

А покуда белым облачком повиси,

или радужным шариком проплыви
в океане Божьей любви."

Пилот кусает губу и молит: "Благослови!"

И Глас говорит: "Благословен ты в паденье своем,
собственно, не ты один, а мы вдвоем.
Теперь пусть мотор помолчит, а мы молитвы споем."

И мотор молчит, а они поют и читают Псалтирь.
По небу плывет облачко, потом – мыльный пузырь,
переливается радугой, разрастается вширь.

А город подумал: «ученья идут», и думает до сих пор.
Младенец рассеивает всевидящий взор.
В зубах соломинка, в баночке – мыльный раствор.

verses

***

На зеленом сукне - карты, жетоны, мел.
Не умеет Федор проигрывать, а раньше Федор умел.

Поднимал воротник и уходил во мглу
от стола игорного к письменному столу.

Сел, написал роман,
вот и полон карман.

Полицейский вдали отдыхает под газовым фонарём.
Ничего, мы свое отыграем и чужое себе приберём.

Ох, высокий лоб, старинная борода
широкое сердце, нерусские города.

Изнутри в стенку скребут крысиные коготки,
а кругом немчура, да полячишки, да жидки.

Кто в камзоле, кто с пейсами, кто с брюшком,
кто покраше - в бричке, кто поплоше - пешком

все спешат по делам, а дело у них одно:
погибель Руси, такое кино-домино.

Такой Баден-Баден, будь он неладен, такой отель,
бутылка, тяжелый хмель, расстеленная постель,

истерзанная жена, пустая мошна, грешна
чужая страна, а своя Россия страшна.

И выход один - упасть затылком, спиной,
выгибаться, пуская кровь пополам со слюной.

verses

***

На зеленом сукне - карты, жетоны, мел.
Не умеет Федор проигрывать, а раньше Федор умел.

Поднимал воротник и уходил во мглу
от стола игорного к письменному столу.

Сел, написал роман,
вот и полон карман.

Полицейский вдали отдыхает под газовым фонарём.
Ничего, мы свое отыграем и чужое себе приберём.

Ох, высокий лоб, старинная борода
широкое сердце, нерусские города.

Изнутри в стенку скребут крысиные коготки,
а кругом немчура, да полячишки, да жидки.

Кто в камзоле, кто с пейсами, кто с брюшком,
кто покраше - в бричке, кто поплоше - пешком

все спешат по делам, а дело у них одно:
погибель Руси, такое кино-домино.

Такой Баден-Баден, будь он неладен, такой отель,
бутылка, тяжелый хмель, расстеленная постель,

истерзанная жена, пустая мошна, грешна
чужая страна, а своя Россия страшна.

И выход один - упасть затылком, спиной,
выгибаться, пуская кровь пополам со слюной.

В один день

родились три прекрасных поэта: dinka, korovin_stihi, strochkov . Счастья и вдохновения всем троим!

В один день

родились три прекрасных поэта: dinka, korovin_stihi, strochkov . Счастья и вдохновения всем троим!