verses

***

На стене посмертная маска,
на ней – военная каска.
Не нужна ей ни дружба мужская,
ни пустая забота мирская,
ни торопливая ласка.

Как допотопный оттиск
какого-нибудь трилобита,
висит, ни о чем не заботясь,
не помнит ни фронта, ни тыла,
ни врагов, которых убила
ни битвы, в которой убита,
ни лица, которое было
не из гипса – из плоти.

А вы для чего живете?

Ни свечечки под иконой,
ни знамени над колонной,
ни трубача полкового,
ни вражьей рати несметной.

Нет ничего живого,
если ты сам – посмертный.

verses

***

На стене посмертная маска,
на ней – военная каска.
Не нужна ей ни дружба мужская,
ни пустая забота мирская,
ни торопливая ласка.

Как допотопный оттиск
какого-нибудь трилобита,
висит, ни о чем не заботясь,
не помнит ни фронта, ни тыла,
ни врагов, которых убила
ни битвы, в которой убита,
ни лица, которое было
не из гипса – из плоти.

А вы для чего живете?

Ни свечечки под иконой,
ни знамени над колонной,
ни трубача полкового,
ни вражьей рати несметной.

Нет ничего живого,
если ты сам – посмертный.

verses

***

Так хочет сенат.
Так хочет народ.
В сенате разлад.
В народе разброд.

Бушует толпа.
Раскрытые рты.
Отчизна слепа.
Дошли до черты.

Тиран на коне,
увенчанный злом,
мерещится мне
за каждым углом.

Нет, это не он.
А, может, и он.
Он сядет на трон.
Он сломит закон.

Воздвигнется над.
Отступится под.
Так хочет сенат.
Так хочет народ.

verses

***

Так хочет сенат.
Так хочет народ.
В сенате разлад.
В народе разброд.

Бушует толпа.
Раскрытые рты.
Отчизна слепа.
Дошли до черты.

Тиран на коне,
увенчанный злом,
мерещится мне
за каждым углом.

Нет, это не он.
А, может, и он.
Он сядет на трон.
Он сломит закон.

Воздвигнется над.
Отступится под.
Так хочет сенат.
Так хочет народ.

С Праздником!

Рождество Твое Богородице Дево, радость возвести всей вселенней: из Тебе бо возсия солнце правды Христос Бог наш, и разрушив клятву, даде благословение, и упразднив смерть, дарова нам живот вечный.


Из цикла "Иконная лавка"



Рождество Богородицы
Украина, начало ХХ века

Из окна поликлиники смотришь на шлях,
Стаей кормятся птицы на сжатых полях,
Вдоль дороги деревья – за тополем тополь.
Спуск к лиману. Слегка серебрится вода.
Грязный автовокзал и дома в два ряда,
Мальвы-розы, заборы, столбы, провода.
Невелик город Овидиополь.

Санитарка, поднявшись на третий этаж,
водит шваброй по полу. То ж празнык, а наш
брат працюе. Пречыста. Вэртайтэсь у мисто.
- Рождество Богородицы? - Доктор, хиба ж
Знаю я? Люды кажуть – Пречыста.

Прохожу мимо церкви. Конечно, она,
как в те годы положено, разорена:
склад шкафов и больничных кроватей.
Дверь открыта. Опилки на битом полу,
дверцы тумбочек. Есть и икона в углу:
преподобные старцы – Зосима, Савватий.

Смотрят в разные стороны. Обе руки
держат белые маленькие Соловки.
Рясы, бороды, мантии, клобуки,
деревянные ноги длиннее ходулей.
Между ними мохнатые пчелы снуют,
вместе с пчелами ангелы гимны поют,
все слетаются в улей.

Вот подходит автобус. Теперь два часа
на дорогу. Недвижно стоят небеса.
Городок отодвинут назад и налево.
В стороне – тополя. Неподвижна листва.
Так спокойно кончается день Рождества
Твоего, Богородице, Дево.
(2007)

С Праздником!

Рождество Твое Богородице Дево, радость возвести всей вселенней: из Тебе бо возсия солнце правды Христос Бог наш, и разрушив клятву, даде благословение, и упразднив смерть, дарова нам живот вечный.


Из цикла "Иконная лавка"



Рождество Богородицы
Украина, начало ХХ века

Из окна поликлиники смотришь на шлях,
Стаей кормятся птицы на сжатых полях,
Вдоль дороги деревья – за тополем тополь.
Спуск к лиману. Слегка серебрится вода.
Грязный автовокзал и дома в два ряда,
Мальвы-розы, заборы, столбы, провода.
Невелик город Овидиополь.

Санитарка, поднявшись на третий этаж,
водит шваброй по полу. То ж празнык, а наш
брат працюе. Пречыста. Вэртайтэсь у мисто.
- Рождество Богородицы? - Доктор, хиба ж
Знаю я? Люды кажуть – Пречыста.

Прохожу мимо церкви. Конечно, она,
как в те годы положено, разорена:
склад шкафов и больничных кроватей.
Дверь открыта. Опилки на битом полу,
дверцы тумбочек. Есть и икона в углу:
преподобные старцы – Зосима, Савватий.

Смотрят в разные стороны. Обе руки
держат белые маленькие Соловки.
Рясы, бороды, мантии, клобуки,
деревянные ноги длиннее ходулей.
Между ними мохнатые пчелы снуют,
вместе с пчелами ангелы гимны поют,
все слетаются в улей.

Вот подходит автобус. Теперь два часа
на дорогу. Недвижно стоят небеса.
Городок отодвинут назад и налево.
В стороне – тополя. Неподвижна листва.
Так спокойно кончается день Рождества
Твоего, Богородице, Дево.
(2007)

verses

***

А как взяли Иуду во вечный огонь,
как над ним захлопнулся ад!
А он с ладони да на ладонь
перебрасывает сребренники - и рад.

Растягивает в улыбке рот -
была бы полна мошна!
И адский пламень его не берет,
и вечность ему - не страшна.

verses

***

А как взяли Иуду во вечный огонь,
как над ним захлопнулся ад!
А он с ладони да на ладонь
перебрасывает сребренники - и рад.

Растягивает в улыбке рот -
была бы полна мошна!
И адский пламень его не берет,
и вечность ему - не страшна.

(no subject)

***

Гений местности, места, ландшафта, деревни,
каждого дома, комнаты, включая кладовку в подвале,
гнезда ласточек под карнизом местной харчевни,
и низкорослых местных красавиц, которые вам давали.

Гений местности, места – самый надежный гений,
он пришельцу защита, опора, скала и ограда.
Плотная ткань из волокон местных растений,
лучшие вина из местных сортов винограда.

Гений местности, где родился – там и сгодился,
благо тому, кто в родную землю, лег, холодея.
И если странник Ясон с местным царьком породнился,
всем будет лучше, и сыновьям, и тебе, Медея

(no subject)

***

Гений местности, места, ландшафта, деревни,
каждого дома, комнаты, включая кладовку в подвале,
гнезда ласточек под карнизом местной харчевни,
и низкорослых местных красавиц, которые вам давали.

Гений местности, места – самый надежный гений,
он пришельцу защита, опора, скала и ограда.
Плотная ткань из волокон местных растений,
лучшие вина из местных сортов винограда.

Гений местности, где родился – там и сгодился,
благо тому, кто в родную землю, лег, холодея.
И если странник Ясон с местным царьком породнился,
всем будет лучше, и сыновьям, и тебе, Медея