borkhers | Mar. 5th, 2009

Mar. 5th, 2009

***

По наклонным доскам грузчик выкатывает из
полуподвала большую бочку, там, вероятно, сельдь.
Гипсовый бюст. Черно-красная драпировка сверху вниз.
Флаги с черными ленточками. Видно, случилась смерть.

Начало марта. Не весна, не слишком тепло.
По старому стилю (бабушка говорит) февраль.
Изнутри запотело стекло. Подышать на стекло,
прокрутить глазок и смотреть. Близкая даль

полна перемен, но каких, а тут - пустой гастроном.
Бочка, набитая телами просоленных рыб.
Человек в пальто рыдает, оглядывается по сторонам.
Думает: если этот умер, тем более, я погиб.

Человек с авоськой, человек в кашне, человек в пальто.
Дома - траурный угол "Правды" из ящика для газет.

Поставишь пластинку, и она притворяясь то Собиновым, то
Неждановой споет, пощелкивая, вагнеровский дуэт.

2008

***

государство без государя орла или льва
у орла как правило две у льва одна голова
у змея семь или девять о ста языках молва

лев лижет стопу святому пробравшись в скит
святой читает паремьи глотает слова частит
прости народ православный прощаю и бог простит

платки на головах прямые юбки до пят
не плачьте ибо не умерли девы но спят
кони бьют копытами землю роют сопят

из почвы торчат стальные ростки штыков
вор веселится считать не счесть простаков
ударился оземь скорчил рожу и был таков

вор говорит нет лучше тропы в лесу
чем та по которой иду держа за волосы на весу
голову государя не зная куда несу

за кудыкины горы куда не гонял телят
русая борода голубые глаза неподвижный взгляд
бросил бы голову но угодники не велят

угодники не велят богородица не велит
теперь комиссар называется замполит
убогий калека называется инвалид

дорога в ад называется светлый путь
иди хоть куда-нибудь принеси хоть что-то-нибудь
будь здоров а лучше совсем не будь

Раннее политическое образование я получил благодаря папиному покойному другу Боре Горенштейну, в частности, его глухоте. О политике мои родители говорили шепотом. Но когда в гости приходил холостяк Боря, державший ладонь у уха, то шепот, понятное дело, не проходил. и сам Боря, отличавшийся радикальностью взглядов, говорил громче, чем следовало. Приходил Боря поздно, а засиживался гораздо позднее, чем хотелось бы родителям. Меня обычно уже укладывали спать, но кто же заснет, когда рассказывают такие интересные сказки... А потому в хорошего Ленина я верил немногим дольше, чем в Деда Мороза, а в хорошего Сталина - никогда. Боря Горенштейн был грузным неторопливым человеком, совершенно лысым - сначала он брил голову, чтобы потом отращивать волосы, а когда начал отращивать, оказалось, что уже поздно и отращивать нечего. Он носил очки в роговой оправе и очень редко шутил. В девяностые годы он эмигрировал и вскоре умер в Нью-Йорке. Он так никогда и не был женат.