verses

***

По клумбе скачет крыса с полною утробой
будто из пластмассы розовых крысят.
Шарики, надутые похотью и злобой,
синие, зеленые, гроздьями висят.

Наши лица - серые, а платья - цветные,
наша жизнь пропащая, а праздник - с утра,
хорошо ли без толку гулять, мои родные,
небеса безоблачны, музычка бодра.

Трудятся, дуют в трубы оркестры:
то ли вальс, то ли марш - выбор небольшой.
Потому броня крепка, танки наши быстры,
даже у старушки есть копейка за душой.

Телевизор маемо майже в кожний хати,
вклады в сберкассе - два процента в год.
Что ж над нами плачешь ты, Небесная Мати,
мы не стоим слез твоих, такой уж мы народ.

Выпьем к обеду, а с утра - ни грамма.

По клумбе, от страха зубами стуча,
быстро скачет крыса - будущая мама,
и в нее швыряют обломки кирпича.

verses

***

По клумбе скачет крыса с полною утробой
будто из пластмассы розовых крысят.
Шарики, надутые похотью и злобой,
синие, зеленые, гроздьями висят.

Наши лица - серые, а платья - цветные,
наша жизнь пропащая, а праздник - с утра,
хорошо ли без толку гулять, мои родные,
небеса безоблачны, музычка бодра.

Трудятся, дуют в трубы оркестры:
то ли вальс, то ли марш - выбор небольшой.
Потому броня крепка, танки наши быстры,
даже у старушки есть копейка за душой.

Телевизор маемо майже в кожний хати,
вклады в сберкассе - два процента в год.
Что ж над нами плачешь ты, Небесная Мати,
мы не стоим слез твоих, такой уж мы народ.

Выпьем к обеду, а с утра - ни грамма.

По клумбе, от страха зубами стуча,
быстро скачет крыса - будущая мама,
и в нее швыряют обломки кирпича.