verses

***

Мелкие камушки, собранные на морском берегу,
на шестнадцатой станции, перекочуют в аквариум, образуя дно
над которым мелькают пестрые гуппи, зависает жемчужный гу-
рами, раздуваются два петушка и два
меченосца, а также вуалехвост - бугристая голова.
Аквариумная вода вылита в Лету давно.
Пестрые души мелких декоративных рыб
мелькают в небе среди белых облачных глыб.

Вместо мальчика - грузный старик, но до сих пор
выражение глаз - особое, как будто бы он
сквозь аквариум на надводный мир направляет взор -
на прохожих, на вывеску, на рекламный щит,
на ветхий дом, который по швам трещит,
перед глазами - пестрые рыбки со всех сторон.
Вертикальные ленточки водорослей. Улитка ползет по стеклу.
Жемчужный гурами жмется под лампочкой - ближе к теплу.

Старик понимает, что это призраки, но не спешит
от них откреститься, он не вздрагивает, когда
в дом входит прозрачная бабушка. За окном мельтешит
первомайская демонстрация. Оркестр играет вальсок.
В стакан из стеклянного конуса льется томатный сок.
Наполнена прошлой жизнью аквариумная вода.
Будто бы кормит заоблачных рыбок, дрожа, рука
полоумного, грузного, аквариумного старика.

verses

***

Мелкие камушки, собранные на морском берегу,
на шестнадцатой станции, перекочуют в аквариум, образуя дно
над которым мелькают пестрые гуппи, зависает жемчужный гу-
рами, раздуваются два петушка и два
меченосца, а также вуалехвост - бугристая голова.
Аквариумная вода вылита в Лету давно.
Пестрые души мелких декоративных рыб
мелькают в небе среди белых облачных глыб.

Вместо мальчика - грузный старик, но до сих пор
выражение глаз - особое, как будто бы он
сквозь аквариум на надводный мир направляет взор -
на прохожих, на вывеску, на рекламный щит,
на ветхий дом, который по швам трещит,
перед глазами - пестрые рыбки со всех сторон.
Вертикальные ленточки водорослей. Улитка ползет по стеклу.
Жемчужный гурами жмется под лампочкой - ближе к теплу.

Старик понимает, что это призраки, но не спешит
от них откреститься, он не вздрагивает, когда
в дом входит прозрачная бабушка. За окном мельтешит
первомайская демонстрация. Оркестр играет вальсок.
В стакан из стеклянного конуса льется томатный сок.
Наполнена прошлой жизнью аквариумная вода.
Будто бы кормит заоблачных рыбок, дрожа, рука
полоумного, грузного, аквариумного старика.

Обмен посвящениями

Андрей Тавров

МЕЛЬХИСЕДЕК ГЕРОИН

Борису Херсонскому

Мельхиседек Героин, православный царь
на биплане летит, винтом цепляет медуз,
у него в голове золоченый в рубинах ларь,
а в ларе песок, а на нем с наклейкой арбуз.

Мельхиседек Героин – широк, нараспах!
Его глаз сыпуч, а слюна трезва,
его смуглый бицепс – верблюд в горбах,
и Пежо его стелется как трава.

Он деву из «Летчика» занес на шестой этаж,
отымел и понял, что, в общем, давно мертва.
И он заржал, как в лентах кортеж-экипаж,
и он заснул, как два огнелицых льва.

Короче, попал, - наутро себе сказал
и сел в свой биплан, с Авраамом умыться чтоб.
А она родила под землей, и крот облизал
разродившийся раньше срока сосновый гроб.

Ах ты город стеклянный! Мама родная витрин!
Ах ты снег-саксофон, перепелка, пальма, ветла!
Он расширяется в баре, Мельхиседек Героин,
словно лодка выбрасывает два слюдяных весла.

Он ест колбасу и рисует себе самосуд,
и как ангелы, видит, идут, летят на конях,
и стеклянного мальчика на смятой ноздре несут,
и его же везут на липких, как нефть, санях.

- Твоя мама – звезда, а ты – ангел, - он говорит, -
Вот тебе пистолет, будешь в меня стрелять,
в тебе, - говорит, - я насовсем убит,
но я все равно воскресну, япона мать!

А ты - мой маленький май и стеклянный гвоздь,
моя мука из паха и белый азот любовь,
ты мой тополь подземный и белая рвотная гроздь
и мы едем на небо на паре сторуких львов.

Он идет, распадаясь, как вынутый снег перин.
Его город, как страус, гладким и круглым снес.
Мельхиседек Героин, ах ты, Мельхиседек Героин!
Заблудившийся мальчик, цепной полнолунный пес!

А это уже я - Андрею Таврову

***
А.Т.

Ты подарил мне нэцкэ – «ловец цикад».
Разумеется копия. Пластик? Возможно, - кость,
прессованный порошок. Я вспомнил пару цитат
на этот случай. Даос поднимает трость

и снимает цикаду с ветки, потом еще и еще,
складывает насекомых в короб плетеный так,
что они не пытаются улететь. Теряя счет
цикадам, даос превращается в статуэтку. Мастак

в ловле крылатых и златоглазых не должен думать о том,
как он снимает с ветки заключенный в панцире звон,
дрожание крыльев, о том, что с цикадой будет потом,
смиренье души – это всё, о чем заботится он.

Ловец говорит: обретая в душе покой,
я цикад собираю сотнями тростью или рукой.
Утратив смирение – не смогу поймать ни одной.


Как тут не сжаться в нэцкэ, не окостенеть,
на голове неся из ивы плетеную клеть,
полную выпуклых глаз и крыльев, способных звенеть.

Цикады в коробе, что драгоценность в ларце,
идолы в храме, красавицы во дворце.

Застыла улыбка на плоском узкоглазом лице.

(2008)

Обмен посвящениями

Андрей Тавров

МЕЛЬХИСЕДЕК ГЕРОИН

Борису Херсонскому

Мельхиседек Героин, православный царь
на биплане летит, винтом цепляет медуз,
у него в голове золоченый в рубинах ларь,
а в ларе песок, а на нем с наклейкой арбуз.

Мельхиседек Героин – широк, нараспах!
Его глаз сыпуч, а слюна трезва,
его смуглый бицепс – верблюд в горбах,
и Пежо его стелется как трава.

Он деву из «Летчика» занес на шестой этаж,
отымел и понял, что, в общем, давно мертва.
И он заржал, как в лентах кортеж-экипаж,
и он заснул, как два огнелицых льва.

Короче, попал, - наутро себе сказал
и сел в свой биплан, с Авраамом умыться чтоб.
А она родила под землей, и крот облизал
разродившийся раньше срока сосновый гроб.

Ах ты город стеклянный! Мама родная витрин!
Ах ты снег-саксофон, перепелка, пальма, ветла!
Он расширяется в баре, Мельхиседек Героин,
словно лодка выбрасывает два слюдяных весла.

Он ест колбасу и рисует себе самосуд,
и как ангелы, видит, идут, летят на конях,
и стеклянного мальчика на смятой ноздре несут,
и его же везут на липких, как нефть, санях.

- Твоя мама – звезда, а ты – ангел, - он говорит, -
Вот тебе пистолет, будешь в меня стрелять,
в тебе, - говорит, - я насовсем убит,
но я все равно воскресну, япона мать!

А ты - мой маленький май и стеклянный гвоздь,
моя мука из паха и белый азот любовь,
ты мой тополь подземный и белая рвотная гроздь
и мы едем на небо на паре сторуких львов.

Он идет, распадаясь, как вынутый снег перин.
Его город, как страус, гладким и круглым снес.
Мельхиседек Героин, ах ты, Мельхиседек Героин!
Заблудившийся мальчик, цепной полнолунный пес!

А это уже я - Андрею Таврову

***
А.Т.

Ты подарил мне нэцкэ – «ловец цикад».
Разумеется копия. Пластик? Возможно, - кость,
прессованный порошок. Я вспомнил пару цитат
на этот случай. Даос поднимает трость

и снимает цикаду с ветки, потом еще и еще,
складывает насекомых в короб плетеный так,
что они не пытаются улететь. Теряя счет
цикадам, даос превращается в статуэтку. Мастак

в ловле крылатых и златоглазых не должен думать о том,
как он снимает с ветки заключенный в панцире звон,
дрожание крыльев, о том, что с цикадой будет потом,
смиренье души – это всё, о чем заботится он.

Ловец говорит: обретая в душе покой,
я цикад собираю сотнями тростью или рукой.
Утратив смирение – не смогу поймать ни одной.


Как тут не сжаться в нэцкэ, не окостенеть,
на голове неся из ивы плетеную клеть,
полную выпуклых глаз и крыльев, способных звенеть.

Цикады в коробе, что драгоценность в ларце,
идолы в храме, красавицы во дворце.

Застыла улыбка на плоском узкоглазом лице.

(2008)

И еще новые видеоматериалы на Полит.ру

на этот раз - парад участников вечера фестиваля "Киевские Лавры" на Московском Биеннале 2009 года

И еще новые видеоматериалы на Полит.ру

на этот раз - парад участников вечера фестиваля "Киевские Лавры" на Московском Биеннале 2009 года

Еще о Пермской деревянной скульптуре

42 года тому назад был издан альбом "Пермская деревянная скульптура" (1967). Мне было семнадцать лет, но я альбом купил. Там обстоятельная статья о истории пермской скульптуры. Но есть в этой статье и приметы того времени.

Цитирую:

"Будучи извращенным, фантастическим отражением реальности, религия, как род духовной сивухи, всегда одурманивала сознание людей и вместе с тем препятствовала истинному-- художественному и научному -- познанию жизни природы и общества...
Собрание пермской деревянной скульптуры мы должны использовать и в борьбе против религиозных пережитков, мешающих строительству коммунистического общества, и при популяризации нашего художественного наследия".

Понятно, автор не виноват - иначе тогда нельзя было. Профессор Н.Успенский, которому удалось приблизительно в те же годы опубликовать уникальную книгу "Образцы древне-русского певческого искусства", начал предисловие с фразы: Как указывает К.Маркс, культура России имеет византийское происхождение". Тут, правда, с Марксом не поспоришь. Вот, думаю, действительно ли написал это основоположник, или профессор выдумал эту цитату. Мы, студенты, на выдумывание цитат классиков были большие мастера...

Еще о Пермской деревянной скульптуре

42 года тому назад был издан альбом "Пермская деревянная скульптура" (1967). Мне было семнадцать лет, но я альбом купил. Там обстоятельная статья о истории пермской скульптуры. Но есть в этой статье и приметы того времени.

Цитирую:

"Будучи извращенным, фантастическим отражением реальности, религия, как род духовной сивухи, всегда одурманивала сознание людей и вместе с тем препятствовала истинному-- художественному и научному -- познанию жизни природы и общества...
Собрание пермской деревянной скульптуры мы должны использовать и в борьбе против религиозных пережитков, мешающих строительству коммунистического общества, и при популяризации нашего художественного наследия".

Понятно, автор не виноват - иначе тогда нельзя было. Профессор Н.Успенский, которому удалось приблизительно в те же годы опубликовать уникальную книгу "Образцы древне-русского певческого искусства", начал предисловие с фразы: Как указывает К.Маркс, культура России имеет византийское происхождение". Тут, правда, с Марксом не поспоришь. Вот, думаю, действительно ли написал это основоположник, или профессор выдумал эту цитату. Мы, студенты, на выдумывание цитат классиков были большие мастера...