verses

***
Один в поле не воет – лучше всей стаей, морды задрав,
на луну, немую, ущербную, лишенную прав,
на всесильные годы, оставленные навсегда,
на веселые села, на черные города,
на зеленую травку, пасущегося телка,
на щиты червленые Игорева полка,
на Россию за шеломянем, на степь да степь кругом,
на все болезни и скорби, ниспосланные врагом,
на горбуна-монашка, бредущего в дальний скит,
на Младенца, что, на кресте возлежа, безмятежно спит.

verses

***
Один в поле не воет – лучше всей стаей, морды задрав,
на луну, немую, ущербную, лишенную прав,
на всесильные годы, оставленные навсегда,
на веселые села, на черные города,
на зеленую травку, пасущегося телка,
на щиты червленые Игорева полка,
на Россию за шеломянем, на степь да степь кругом,
на все болезни и скорби, ниспосланные врагом,
на горбуна-монашка, бредущего в дальний скит,
на Младенца, что, на кресте возлежа, безмятежно спит.

О заповеди

***
Не спрашивай, ребе, как я провел
начало субботнего дня.
Ничего не делали раб мой и вол,
поскольку их нет у меня.

А сам я пахал за вола и раба,
не разгибая горба.

О заповеди

***
Не спрашивай, ребе, как я провел
начало субботнего дня.
Ничего не делали раб мой и вол,
поскольку их нет у меня.

А сам я пахал за вола и раба,
не разгибая горба.

эх, потешу я хозяйку, возьму я в руки балалайку....

Питер Брейгель. Битва Масленицы с Великим Постом

*
Наша Масленица дорогая
немножечко постояла.
Мы думали - семь неделек,
схватилися, спохватилися -
всего семь денечков!
Нас Масленица подманила,
на большой пост посадила.
*
Прощай масленица-вертушка,
настает великий пост,
дома ужинать садятся,
подают от редьки хвост!
Как на масленой неделе
в потолок блины летели!
Уж ты маслена, ты обманщица.
Так сказала: "Семь недель!",
а остался один день.

Ну и много еще всего есть народного на сей счет.

эх, потешу я хозяйку, возьму я в руки балалайку....

Питер Брейгель. Битва Масленицы с Великим Постом

*
Наша Масленица дорогая
немножечко постояла.
Мы думали - семь неделек,
схватилися, спохватилися -
всего семь денечков!
Нас Масленица подманила,
на большой пост посадила.
*
Прощай масленица-вертушка,
настает великий пост,
дома ужинать садятся,
подают от редьки хвост!
Как на масленой неделе
в потолок блины летели!
Уж ты маслена, ты обманщица.
Так сказала: "Семь недель!",
а остался один день.

Ну и много еще всего есть народного на сей счет.

verses

***

Лещенко поет про Дуню, да про жирный блин,
повизгивает скрипочка, рыдает гармонь.
Девушке под юбку лезет офицер-румын,
девка бьет его ладошкой, говорит: "Не тронь".

А румын не понимает, да ему ни к чему.
На подносе два графинчика несет половой.
Водочка-подпорочка нетрезвому уму,
где мужчинка с бабой, там инстинкт половой.

Ох, инстинкт половой, перчик кверху головой,
мягкие перинки, да жаркие тела.
Что за курва-Одесса, хороша собой,
под румына, да под немца радостно легла.
Радостно легла, да коленки развела,
что за бедра, что за грудь - богата и бела!

Богата да бела, упруга, хороша.
а тут еще и масленица - веселись, душа!

Как на масленой неделе
на жида петлю надели,
а мы с милкою сидели,
да блины на пару ели,
а блины с икоркою,
несвежею, прогорклою.

Лещенко поет про Дуньку, да про жирный блин.
Оккупационная ранняя весна.
Сталин с Гитлером сцепился, с исполином исполин,
кинолента крутится, концовка не ясна.

Хороша Одесса, даже если мир в огне.
Отступают коммунисты глубже на восток.
Банка с веточкой каштана стоит на окне.
Клейкие чешуйки раздвигает листок.

verses

***

Лещенко поет про Дуню, да про жирный блин,
повизгивает скрипочка, рыдает гармонь.
Девушке под юбку лезет офицер-румын,
девка бьет его ладошкой, говорит: "Не тронь".

А румын не понимает, да ему ни к чему.
На подносе два графинчика несет половой.
Водочка-подпорочка нетрезвому уму,
где мужчинка с бабой, там инстинкт половой.

Ох, инстинкт половой, перчик кверху головой,
мягкие перинки, да жаркие тела.
Что за курва-Одесса, хороша собой,
под румына, да под немца радостно легла.
Радостно легла, да коленки развела,
что за бедра, что за грудь - богата и бела!

Богата да бела, упруга, хороша.
а тут еще и масленица - веселись, душа!

Как на масленой неделе
на жида петлю надели,
а мы с милкою сидели,
да блины на пару ели,
а блины с икоркою,
несвежею, прогорклою.

Лещенко поет про Дуньку, да про жирный блин.
Оккупационная ранняя весна.
Сталин с Гитлером сцепился, с исполином исполин,
кинолента крутится, концовка не ясна.

Хороша Одесса, даже если мир в огне.
Отступают коммунисты глубже на восток.
Банка с веточкой каштана стоит на окне.
Клейкие чешуйки раздвигает листок.