verses

***

Массовка ползает на четвереньках под голубым полотном,
изображая спинами волны на море. Перселл. "Эней и Дидона".
ЖАра от прожекторов больше, чем света. Перевернут вверх дном
сосуд мироздания, что неверно, поскольку мирозданье бездонно.

Но на площадке съемочной (к тому же - опера) все условно, хотя
умирает Дидона, подруги прощаются с нею,
ходят волны, рыдает Амур - божественное дитя...
Все это беззвучно, поскольку музыку запишут позднее.

verses

***

Массовка ползает на четвереньках под голубым полотном,
изображая спинами волны на море. Перселл. "Эней и Дидона".
ЖАра от прожекторов больше, чем света. Перевернут вверх дном
сосуд мироздания, что неверно, поскольку мирозданье бездонно.

Но на площадке съемочной (к тому же - опера) все условно, хотя
умирает Дидона, подруги прощаются с нею,
ходят волны, рыдает Амур - божественное дитя...
Все это беззвучно, поскольку музыку запишут позднее.

verses

***

непутевые выблядки выкресты тучной отчизны мамки
желтое талое масло серая кашка из манки
бутерброд завернутый для большой переменки
новый урок истории нам расскажут быстрые танки
крепкая их броня веселые пулеметы какао остывшие гренки
кишки играют марш в животе не хуже шарманки

страшно жаться к стенке вдруг с крыши что упадет но все же
посередине двора страшнее небо ни на что не похоже
старая кляча одесса не тянет поклажи покражи
лица такие вокруг озноб как паук-сенокосец пробегает по коже
в вышине слышен щебет маленькой птички лажи
прощайте товарищи мы не увидимся позже

не увидимся не услышимся не пересечемся на стыке
тысячелетий поодиночке дергаться в нервном тике
нам суждено не то чтобы годы были жестоки
не то чтобы мы поскользнулись на рижской мастике
втертой в паркет просто забыли истоки
разучились читать черты гнева на божественном лике

verses

***

непутевые выблядки выкресты тучной отчизны мамки
желтое талое масло серая кашка из манки
бутерброд завернутый для большой переменки
новый урок истории нам расскажут быстрые танки
крепкая их броня веселые пулеметы какао остывшие гренки
кишки играют марш в животе не хуже шарманки

страшно жаться к стенке вдруг с крыши что упадет но все же
посередине двора страшнее небо ни на что не похоже
старая кляча одесса не тянет поклажи покражи
лица такие вокруг озноб как паук-сенокосец пробегает по коже
в вышине слышен щебет маленькой птички лажи
прощайте товарищи мы не увидимся позже

не увидимся не услышимся не пересечемся на стыке
тысячелетий поодиночке дергаться в нервном тике
нам суждено не то чтобы годы были жестоки
не то чтобы мы поскользнулись на рижской мастике
втертой в паркет просто забыли истоки
разучились читать черты гнева на божественном лике