***
Никто не боится синего неба, особенно над заливом,
никто не боится моря, особенно, под небом синим,
особенно, на пароходике белом, почти счастливом,
колесном, с каютами красного дерева. Подобны корзинам
с цветами шляпы на дамах, все, разумеется в белом,
в ниспадающих платьях, а сколько кружев и складок!
И что прикажете красавице делать с собственным телом,
которое никто обнаженным не видел - таков порядок.
Никто, никто, даже муж в супружеской спальне -
темнота и рубаха скрывают места потаенны.
Разве только кто подсмотрит сквозь щель в купальне -
но это вопрос не бесстыдства, а гигиены.
Никто не боится ни войны, ни восстанья народов,
ни окопных вшей, ни иприта, ни хлора.
Боятся остаться в девках, боятся утраты невинности, родов,
боятся огласки, сплетен, стыда и позора.
А неба никто не боится, морской глубины - тем боле,
боятся землетрясений, которых тут отродясь не бывало,
боятся крови, болезней и просто - боли.
Ад, где твоя победа? Смерть! где твое жало?
Никто не боится синего неба, особенно над заливом,
никто не боится моря, особенно, под небом синим,
особенно, на пароходике белом, почти счастливом,
колесном, с каютами красного дерева. Подобны корзинам
с цветами шляпы на дамах, все, разумеется в белом,
в ниспадающих платьях, а сколько кружев и складок!
И что прикажете красавице делать с собственным телом,
которое никто обнаженным не видел - таков порядок.
Никто, никто, даже муж в супружеской спальне -
темнота и рубаха скрывают места потаенны.
Разве только кто подсмотрит сквозь щель в купальне -
но это вопрос не бесстыдства, а гигиены.
Никто не боится ни войны, ни восстанья народов,
ни окопных вшей, ни иприта, ни хлора.
Боятся остаться в девках, боятся утраты невинности, родов,
боятся огласки, сплетен, стыда и позора.
А неба никто не боится, морской глубины - тем боле,
боятся землетрясений, которых тут отродясь не бывало,
боятся крови, болезней и просто - боли.
Ад, где твоя победа? Смерть! где твое жало?