verses

***

Каждого пришедшего в скит схимник спрашивал: Ну что там, в миру?
Пришедший рассказывал. После молились вместе. А поутру,
проснувшись, схимник думал: На пороге последние дни,
а люди все суетятся, что же это они
ни друг друга, ни Бога не видят, а копейку с земли
поднимут, сунут в карман, хоть в грязи, хоть в пыли.
Ох, не к добру это все, ох не к добру!
Но вновь приходил паломник, и схимник спрашивал: Что там, в миру?
и хоть было в миру все то же, слушал, седой головой качал,
вздыхал: Ох, житейское море, тихий причал!
Ох, грехи наши тяжкие! Неужто, когда умру,
буду спрашивать новопреставленных о новостях в миру?

verses

***

Каждого пришедшего в скит схимник спрашивал: Ну что там, в миру?
Пришедший рассказывал. После молились вместе. А поутру,
проснувшись, схимник думал: На пороге последние дни,
а люди все суетятся, что же это они
ни друг друга, ни Бога не видят, а копейку с земли
поднимут, сунут в карман, хоть в грязи, хоть в пыли.
Ох, не к добру это все, ох не к добру!
Но вновь приходил паломник, и схимник спрашивал: Что там, в миру?
и хоть было в миру все то же, слушал, седой головой качал,
вздыхал: Ох, житейское море, тихий причал!
Ох, грехи наши тяжкие! Неужто, когда умру,
буду спрашивать новопреставленных о новостях в миру?

verses

***

На рассвете голые бабы опахивают село,
три молодухи впряглись, старуха на плуг налегла.
Хороша борозда в черноземе, жирна, глубока зело,
нужно, пока не встанет солнце, обойти вкруг села.

У каждой медный крестик болтается на груди,
следом девки идут, поют, да не держат строй:
"Ты, коровья смерть, ты к нам в село не ходи,
не ходи к нам в село, сиди за дальней горой.

Ой, за дальней горой, за глубокой рекой,
за темным лесом, за дальним монастырем,
откуда тебе не дотянуться поганой своей рукой,
мы идем вкруг села, а тебя с собой не берем.

Ты, коровья смерть, сиди, да свой грызи локоток,
на наше молочное стадо во все глаза, паскуда, гляди.
Мы опахиваем село, мы крестимся на Восток,
не ходи к нам, коровья смерть, ох, не ходи!"

А мужики той порой посреди села - до одного.
Чтоб никто не пошел на диво дивное поглядеть.
Потому, что если посмотрит кто, то через него
все дело погибнет, и стаду не уцелеть.

Старейшина счет мужикам ведет по головам,
каждый следит за соседом, чтоб ни ногой.
Ибо от предков святых заповедано вам,
чтоб ни бабы своей, ни дочери вам не видеть нагой.

Чья идет с крестом, предваряя плуг?
Чья надрывает голос, чтоб перепеть подруг?
Чья размахивает кадилом, не хуже, чем дьякон Трофим,
чья размахивает руками, что крыльями серафим?

Ох помилуй нас, святый Лавр, огради нас, заступник Флор,
сохраните скотинку нашу, мы вам свечку зажжем!
А коровий мор ухмыляется из-за гор,
любуется наготой деревенских румяных жен,

оценивает девиц, отворачивается от старух,
ничего, думает, побываю у вас в гостях!
А пения мор не слышит - он от рождения глух.
А ноги длинны, - борозду перепрыгнуть - пустяк.

verses

***

На рассвете голые бабы опахивают село,
три молодухи впряглись, старуха на плуг налегла.
Хороша борозда в черноземе, жирна, глубока зело,
нужно, пока не встанет солнце, обойти вкруг села.

У каждой медный крестик болтается на груди,
следом девки идут, поют, да не держат строй:
"Ты, коровья смерть, ты к нам в село не ходи,
не ходи к нам в село, сиди за дальней горой.

Ой, за дальней горой, за глубокой рекой,
за темным лесом, за дальним монастырем,
откуда тебе не дотянуться поганой своей рукой,
мы идем вкруг села, а тебя с собой не берем.

Ты, коровья смерть, сиди, да свой грызи локоток,
на наше молочное стадо во все глаза, паскуда, гляди.
Мы опахиваем село, мы крестимся на Восток,
не ходи к нам, коровья смерть, ох, не ходи!"

А мужики той порой посреди села - до одного.
Чтоб никто не пошел на диво дивное поглядеть.
Потому, что если посмотрит кто, то через него
все дело погибнет, и стаду не уцелеть.

Старейшина счет мужикам ведет по головам,
каждый следит за соседом, чтоб ни ногой.
Ибо от предков святых заповедано вам,
чтоб ни бабы своей, ни дочери вам не видеть нагой.

Чья идет с крестом, предваряя плуг?
Чья надрывает голос, чтоб перепеть подруг?
Чья размахивает кадилом, не хуже, чем дьякон Трофим,
чья размахивает руками, что крыльями серафим?

Ох помилуй нас, святый Лавр, огради нас, заступник Флор,
сохраните скотинку нашу, мы вам свечку зажжем!
А коровий мор ухмыляется из-за гор,
любуется наготой деревенских румяных жен,

оценивает девиц, отворачивается от старух,
ничего, думает, побываю у вас в гостях!
А пения мор не слышит - он от рождения глух.
А ноги длинны, - борозду перепрыгнуть - пустяк.