Перевод из Василя Махно

Сигет Мармаросский

В Сигете Мармаросском пахли червивые яблоки
и цыганки цеплялись за рукава чтоб погадать
говорили что знают все о тебе
от них пахло сивухой и луком пережеванным с утра
и украинскими сигаретами
которые они проносят через приграничный мост
по нескольку раз в день

Утренние туманы укутывали город под шею
они сходили с гор, как местные селяне - в Сигет на рынок
и оставались на улицах
и прислонялись головами к домам
как бездомные псы
этого города

Я стоял на перекрестке
дорожный знак показывал направления на Бая-Маре
где-то рядом отреставрированная синагога
православная церковь иі ратуша и несколько перевернутых ветром
спичечных коробков строений свидетельствовали о упадке
всех европ и империй
лишь железная дорога построенная еще при Австрии
когда-никогда куда-то вела болтающиеся вагоны
как непослушного ребенка за руку
и поезд
отправляясь в горы навеки там исчезал
увозя отсюда с собою евреев

ибо им нельзя было здесь жить
что означает молиться в синагоге
доить коз и продавать красный перец
ездить в Бая Маре и в Венгрию
и каждую субботу петь свои печальные песни

Тут вообще нельзя было жить
среди деревянных церквей
со святою Варварою картинами Страшного суда
евангелистами что держат наготове указательный палец
как ключ
а ночной сторож вероятно
закрывая церковь на ночь и кладбищенские ворота
ворчал что ключи и замки заржавели

А в Сиґете Мармаросском пахли также раздавленные сливы
с коричневыми глазами косточек как у мертвой коровы по которым ползали
мухи и муравьи
и было понятно что ночной поезд прибывает
ибо машинист задолго до остановки сигналил
этим горам яблокам сливам и измученным цыганам
что пили вино в придорожной корчме
грязными руками потрошили зажаренную форель
и кричали на владельца
чтобы он принес белого хлеба побольше
да поскорее
ибо им нужно было успеть доехать до пограничного перехода
когда их жены с контрабандными сигаретами
вернутся домой
( Read more... )

Перевод из Василя Махно

Сигет Мармаросский

В Сигете Мармаросском пахли червивые яблоки
и цыганки цеплялись за рукава чтоб погадать
говорили что знают все о тебе
от них пахло сивухой и луком пережеванным с утра
и украинскими сигаретами
которые они проносят через приграничный мост
по нескольку раз в день

Утренние туманы укутывали город под шею
они сходили с гор, как местные селяне - в Сигет на рынок
и оставались на улицах
и прислонялись головами к домам
как бездомные псы
этого города

Я стоял на перекрестке
дорожный знак показывал направления на Бая-Маре
где-то рядом отреставрированная синагога
православная церковь иі ратуша и несколько перевернутых ветром
спичечных коробков строений свидетельствовали о упадке
всех европ и империй
лишь железная дорога построенная еще при Австрии
когда-никогда куда-то вела болтающиеся вагоны
как непослушного ребенка за руку
и поезд
отправляясь в горы навеки там исчезал
увозя отсюда с собою евреев

ибо им нельзя было здесь жить
что означает молиться в синагоге
доить коз и продавать красный перец
ездить в Бая Маре и в Венгрию
и каждую субботу петь свои печальные песни

Тут вообще нельзя было жить
среди деревянных церквей
со святою Варварою картинами Страшного суда
евангелистами что держат наготове указательный палец
как ключ
а ночной сторож вероятно
закрывая церковь на ночь и кладбищенские ворота
ворчал что ключи и замки заржавели

А в Сиґете Мармаросском пахли также раздавленные сливы
с коричневыми глазами косточек как у мертвой коровы по которым ползали
мухи и муравьи
и было понятно что ночной поезд прибывает
ибо машинист задолго до остановки сигналил
этим горам яблокам сливам и измученным цыганам
что пили вино в придорожной корчме
грязными руками потрошили зажаренную форель
и кричали на владельца
чтобы он принес белого хлеба побольше
да поскорее
ибо им нужно было успеть доехать до пограничного перехода
когда их жены с контрабандными сигаретами
вернутся домой
( Read more... )

verses

***

Русская революция - сугубо столичное дело,
ни губернии, ни уезды не имеют практического значения.
У русской революции две руки
Москва и Петербург, а третья рука была бы уродством,
тяжелым наследием индуизма,
впрочем, есть же икона Богоматери Троеручицы,
но третья рука Приснодеве не принадлежит,
это история о Иоанне Дамаскине,
о его руке - отрубленной и приросшей
тут она не к месту, "она" может в равной мере
относиться к руке святого
и к этой истории, может быть и вымышленной,
но благочестивой, аминь. .

Что касается сельской местности,
то только сожженные хаты,
вздувшиеся трупы лошадей и коров,
одичавшие и изголодавшиеся псы,
и вороны - настоящие гербовые птицы Империи,
позволяют судить о том, что революция действительно произошла,
колесо истории повернулось, черт знает куда.

И еще поезда, идущие куда попало,
толпы на перронах,
чайники с кипятком, бабы с мешками,
одна из которых и есть Русь, вот только какая - не разобрать.

verses

***

Русская революция - сугубо столичное дело,
ни губернии, ни уезды не имеют практического значения.
У русской революции две руки
Москва и Петербург, а третья рука была бы уродством,
тяжелым наследием индуизма,
впрочем, есть же икона Богоматери Троеручицы,
но третья рука Приснодеве не принадлежит,
это история о Иоанне Дамаскине,
о его руке - отрубленной и приросшей
тут она не к месту, "она" может в равной мере
относиться к руке святого
и к этой истории, может быть и вымышленной,
но благочестивой, аминь. .

Что касается сельской местности,
то только сожженные хаты,
вздувшиеся трупы лошадей и коров,
одичавшие и изголодавшиеся псы,
и вороны - настоящие гербовые птицы Империи,
позволяют судить о том, что революция действительно произошла,
колесо истории повернулось, черт знает куда.

И еще поезда, идущие куда попало,
толпы на перронах,
чайники с кипятком, бабы с мешками,
одна из которых и есть Русь, вот только какая - не разобрать.

Слободка-Романовка, 1976

***
среди плоских теней среди старых развалин
бывших ранее или людьми или домами ни окон ни штукатурки
достаточно ли ты беззаботен и беспечален
чтобы тебя до конца твоих дней не выпускали из дурки

а когда весна и клювы птенцов торчат из скворешен
или ночь прозрачна а небо безлунно но звездно
достаточно ли ты безнадежен и безутешен
чтобы жить на воле и умереть безвозмездно

когда слух задыхается от радио-теле-песен
а сердце не то чтобы остановилось а так опустело
достаточно ли ты бесталанен и бестелесен
чтобы в щель проскользнуть и сгуститься в астральное тело

и забор дома скорби где все придурки припарки
и труба за забором и дым над трубою клубится.
И старушка шепчет в ухо беззубой товарки
смотри-ка сегодня большая выписка из больницы

Слободка-Романовка, 1976

***
среди плоских теней среди старых развалин
бывших ранее или людьми или домами ни окон ни штукатурки
достаточно ли ты беззаботен и беспечален
чтобы тебя до конца твоих дней не выпускали из дурки

а когда весна и клювы птенцов торчат из скворешен
или ночь прозрачна а небо безлунно но звездно
достаточно ли ты безнадежен и безутешен
чтобы жить на воле и умереть безвозмездно

когда слух задыхается от радио-теле-песен
а сердце не то чтобы остановилось а так опустело
достаточно ли ты бесталанен и бестелесен
чтобы в щель проскользнуть и сгуститься в астральное тело

и забор дома скорби где все придурки припарки
и труба за забором и дым над трубою клубится.
И старушка шепчет в ухо беззубой товарки
смотри-ка сегодня большая выписка из больницы