***
Он молча ходил по комнате нет, не смеха, скорей -
школьных дразнилок, вернее, кривых зеркал,
расширяясь, сжимаясь, ,извиваясь вроде угрей,
дети смеялись, а он молчал, как будто искал
свой истинный облик в устрашающей кривизне,
среди уродцев, глядящих со всех сторон.
А в парке культуры кустарник радовался весне,
слышались звуки оркестра и скорбные крики ворон.
Он ходил потом по траве, где ходить запрещено,
среди гипсовых статуй без рук-головы-ног.
Потом всей семьей собирались к теще, но
он не пошел, сказался, что занемог.
Оставшись один, он застыл на сорок минут
перед зеркалом в ванной, предаваясь мечтам.
Но так и не понял, что он делает тут,
и что смешного дети видели ТАМ.
Он молча ходил по комнате нет, не смеха, скорей -
школьных дразнилок, вернее, кривых зеркал,
расширяясь, сжимаясь, ,извиваясь вроде угрей,
дети смеялись, а он молчал, как будто искал
свой истинный облик в устрашающей кривизне,
среди уродцев, глядящих со всех сторон.
А в парке культуры кустарник радовался весне,
слышались звуки оркестра и скорбные крики ворон.
Он ходил потом по траве, где ходить запрещено,
среди гипсовых статуй без рук-головы-ног.
Потом всей семьей собирались к теще, но
он не пошел, сказался, что занемог.
Оставшись один, он застыл на сорок минут
перед зеркалом в ванной, предаваясь мечтам.
Но так и не понял, что он делает тут,
и что смешного дети видели ТАМ.