verses

***

Говорили - ломаного гроша не стоит его душа,
он душу запродал черту, будет гореть огнем!
Но у черта любая валюта, кроме ломаного гроша.
Радуется человек, что душа осталась при нем.

Держит ее на ладошке, согревает дыханьем своим,
как ребенок озябшую белую бабочку в сентябре,
пока домой не позвали, где все мы вповалку спим,
можно немного порадоваться и поиграть во дворе.

(no subject)

Поэзия - свобода и принуждение

*
Пребыванием Пушкина в Одессе мы обязаны свободе и принуждению. Восемнадцатилетний юноша написал оду "Вольность". И поныне, кажется, ничего лучшего о свободе и о верховенстве закона в русских стихах не написано. И вот за эту самую "Вольность" он и отправился в ссылку на Юг ("но вреден Север для меня"). Отправился, понятно, по принуждению. Принуждение было внешним. Но и та свобода, о которой написал Пушкин свою оду тоже была внешней, государственной, конституционной.... Вы скажете, что для того, чтобы написать такую оду в пушкинские времена нужно было иметь и свободу внутреннюю. Я бы возразил - нужно было быть смелым и, если угодно, безрассудным. И, что очень важно - иметь внутреннюю силу, которая помимо воли заставляет писать то, что не принесет тебе никакой пользы и подвергнет опасности твою личную свободу, а иногда - и жизнь. Эта сила - принуждение. Принуждение внутреннее, которое мы по ошибке считаем "тайной свободой". То, что мы принимаем за свободу писать - на самом деле - невозможность не написать. А написав, вопреки рассудку, не спрятать, не отложить в сторону - а читать друзьям и знакомым.
Опять таки, речь идет не о свободе читать потенциально опасные стихи друзьям. Речь идет о невозможности их не читать, не искать отклика у других людей.
Внешнему принуждению противостоит принуждение внутреннее.

Это внутрненнее принуждение, конечно, экстернализируется, то есть - переносится вовне и персонифицируется, то есть воплощается в мифических существах - Аполлоне и Музах. "Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон...". Эти пушкинские строки определяют позыв к творчеству как непреодоливое побуждение, исходящее от божества. Правда, божества языческого. Но пройдет сто тридцать лет и на пороге смерти Борис Пастернак в личной беседе припишет поэтическое вдохновение действию Святого Духа, Параклета. В любом случае, творчество определяется как служение, как выполнение повеления Высшей Силы, но действует эта сила не извне, а изнутри. И еще - священная жертва. Даже если стихотворение содержит глумление над священным.

Царствие Божие - внутри нас, сказал Христос.

*
Нельзя сказать, что русские поэты не ценили свободу внешнюю. Более того, личная свобода от внешних влияний, в том числе от социальных установок и условностей врспринималась как признак избранности (музоизбранности), элитарности, как знак, отличающий поэта от толпы, быдла. "Паситесь, мирные народы! ,/ Вас не разбудит чести клич./ К чему стадам дары свободы/ Их должно резать или стричь...". Заметим, не только можно, но и должно!  В свою очередь, толпа, чернь, в диалоге с Поэтом воспринимает свободу как нечто обесценивающее поэзию, лишающее ее всякого смысла: "Как ветер песнь его свободна, зато, как ветер и бесплодна,/ Какая польза нам от ней!". И уж раз мы цитируем Пушкина, то его псевдоперевод из Пиндемонти - бунт против любой зависимости, бесконечный эгоцентризм, стремление "лишь самому себе служить" : "зависеть от царя, зависеть от народа —Не всё ли нам равно? Бог с ними.Никому Отчета не давать, себе лишь самому"

. Пренебрежение внешней "свободой для других"  здесь  -  главное условие для поэтического  ссамовыражения, которое становится едва ли не нарциссическим...Иными словами - безграничная свобода от внешнего принуждения оборачивается абсолютной зависимостью от принуждения внутреннего. Принуждения к поэтическому самовыражению, которое может быть признано смешным или опасным. "Все поэты - идиоты. Барон пишет стихи. Следовательно..." (Либретто оперетты "Летучая мышь"). "Напрасно в дни весликого совета, где высшей страсти отданы места, оставлена вакансия поэта: она опасна, если не пуста" (Борис Пастернак).