verses

***

И я любил калитку, куст сирени,
в шезлонге даму с приступом мигрени,
в плетеном кресле юношу с пенсне,
сидящем прочно на горбинке носа,
старушку, чей хребет, как знак вопроса,
кота, что обезумел по весне.

Любил винтаж - что мебель, что одежду,
любил Россию, что застряла между
двух революций, прозревая ширь
безбрежную, рабочего с листовкой,
солдата с трехлинейкою-винтовкой,
посмотришь сбоку - чудо-богатырь.

Любил партийца, что несет эстету
подпольную партийную газету,
в которой все вопросы решены,
любил врача в поездке зарубежной,
что с немкой предается страсти нежной,
но шляпку выбирает для жены.

Кокотку, называющую цену,
актера, выходящего на сцену:
на занавесе - чайка, полон зал.
Любил начало неизвестной драмы,
когда рыдают в ожиданье дамы,
хотя герой ни слова не сказал.

Любил те, мной не прожитые годы,
когда боялись люди непогоды,
неурожая, грома, но войны
никто не ждал, и дачное застолье
милей, чем большевистское подполье
и либералы с комплексом вины.

И что ж! Сирень цвела, страдала дама,
читал газету юноша, и рама
оконная распахнута, и кот
ловил на кухне заспанную муху,
а то что все обречены на муку,
так это - не предмет моих забот.

выбранные сновидения о несчастной и невозвратной любви

*
Ранним утром муэдзины со всех четырех минаретов Одесского ЖД вокзала возвестили о прибытии бронепоезда из города Санкт-Путинбурга. В поезде находилось несколько скульптур из демонтированного в связи с проведением Зимних Скачек Летнего сада. Для охраны бесценных памятников культуры, приобретенных по случаю Одесской Фарцой, в том же бронепоезде прибыло несколько сот зеленых человечков в масках Буратино и немедленно заняли позиции на дальних подступах к Седьмому Километру.

Скульптура "Три грации" заняла почетное место в Конопляном Ряду рынка. Надпись на пьедестале гласила, что скульптура изображает Одесскую Интеллигенцию, Одесскую Литературную Общественность и Одесскую Фарцу. Я обошел скульптуру вокруг, и, не увидев ни у одной из прекрасных дам ни муфты, ни китайского веера, понял, что меня подло обманули.

Между тем из Санкт-Путинбурга пришла радостная для одесситов весть - на Зимних Скачках победил доктор Бенкендорф на белом племенном жеребце Блейлере.

*
Я шел по кварталу красных фонарей в Амстердаме. Именно в этом квартале находилось поэтическое издательство, выпустившее мою книжку в переводе на нидерландский. Я шел, стараясь не смотреть по сторонам. Но вдруг прямо передо мной выросли две женские фигуры, похожие друг на дружку как две капли воды.
- Пойдем с нами красавчик, - сказала первая, - на чистом русском языке, - мы подарим тебе незабываемое наслаждение!
- Именно подарим! - добавила вторая, у нас каждый десятый клиент - акционный. Ты у нас акционный, красавчик!
- Идем, пощекочешь нас своей седой бородкой! - сказала первая, а мы тебе такой массаж устроим, такой массаж, забудешь о своей нидерландской книжечке.
Господи! Да откуда они знают! - подумал я, но они уже подхватили меня под локотки и повели к машине.
Что-то до боли знакомое было в том, как они меня вели. Да и машина... Ну откуда сегодня в Амстердаме возьмется черная "Волга"? Секунда - и я понял, что за рулем сидит Майор Валерьевич! И как сидит!
Но эти дамы полусвета! И тут меня осенила догадка: так это же Мизера, прозванные так за то, что всегда ходят парой! Кто-то говорил мне, что они - женщины, но я не верил.
-Ну ка, девочки! - лихо закричал Майор Валерьевич, возбудите его хорошенько! Покажите ему ваши маленькие красные книжечки!

Совершенно синхронно девочки вытащили из декольте удостоверения Углового Здания и раскрыли их перед моим изумленным взором. В одном удостоверении значилось: подполковник товарищ Карл Маркс. Во втором: майор товарищ Фридрих Энгельс.

Тут я действительно возбудился.

*

Я бежал со всех ног по Пушкинской. За мною гнался друг с сигарой в одной руке и с бокалом, наполненным коньяком "Бисквит" в другой.
- Не беги! - кричал друг,- я должен, я просто обязать сообщить тебе нечто чрезвычайно важное!

Знаю, знаю - улепетывая. думал я, ты опять скажешь мне что Одесская Интеллигенция меня ненавидит и, как всегда. перепутаешь ее с Одесской Литературной Общественностью!

В бессильной злобе друг запустил в меня сначала сигарой, а потом бокалом и оба раза промахнулся.

Мимо проезжала бричка. я вскочил в нее на ходу и, хлопнув кучера по плечу, закричал: гони в дурку.

Кучер расхохотался и оглянулся. Это был сам доктор Бенкендорф! Нужно ли говорить, что в бричку был запряжен белый племенной жеребец Блейлер?

Бричка во весь лошадиный дух катила к Слободке- Романовке.

*

Однажды Московская Диссидня, отдыхая у моря, решила разыграть Одесскую Гебню и пошла в магазин "Политиздат", чтобы купить там все брошюры с произведениями гениального секретаря ЦК КПСС товарища Леонида Ильича Брежнева. Но в помещении магазина находился какой-то стрип-клуб.
Потрясенная, стояла Московская Диссидня вновь и вновь перечитывая вывеску.

Что, бабка, - глумливо сказал ей плечистый парень в вязанной шапочке с бейсбольною битой в руках , станцевать захотела? Ну иди, иди, попрыгай вокруг шеста!

Тут-то Диссидня вспомнила, что товарищ Леонид Ильич Брежнев давным давно умер, и товарищ Андропов давным давно умер, и даже товарищ Черненко, уж на что был молодец! -- тоже давным давно умер. И СССР распался. И визы всем дают. И говори, что захочешь, только потише.